Постмортем

— Совершенно никакого, — решительно заявил Кассиан. — Вы не можете управлять Ковеном, но только ваши усилия на дают ему переругаться и разбежаться окончательно. Если вы объявите о сдаче, всё развалится само собой.

Вампир снова замолчал, глядя то на Кассиана, то на Тальфа.

Юноша успел промокнуть под вездесущим дождём, замёрзнуть на пронизывающем ветру и чувствовал только раздражение. Во-первых, из-за того, что чувствовал себя абсолютно бесполезным — чем-то вроде театральной декорации, каким-нибудь уродливым картонным замком, а во-вторых, из-за того, что опять попал в очередную словесную баталию.

Он не был сторонником насилия, ни в коем случае, но бесконечные разговоры и интриги не вызывали ничего, кроме скуки, разочарования и брезгливости. Прямолинейность Жози в этом свете становилась совершенно понятна.

— Решайтесь, граф, — прервал молчание Кассиан, которому, похоже, тоже надоело торчать на ветру. — Ещё есть время решить всё миром.

Над шпилями, башнями и крышами прокатился грохот, где-то внизу вспорхнула стайка перепуганных чёрных птиц.

Вампир усмехнулся:

— Нет, господин ректор. Времени больше нет.

Глава 18

Фон Веттин, не попрощавшись, вновь рассыпался сотней нетопырей и оставил колдунов наедине со свистящим ветром, холодным дождём и грохочущими где-то далеко внизу выстрелами.

Какое-то время Тальф и ректор молчали. Юноша уже хотел спросить, что делать теперь, как вдруг Кассиан с рёвом пнул прикатившееся ему под ноги ведро:

— Ар-р-р! — зарычал он. Жестянка, описав дугу, исчезла в пустоте за парапетом. — Чтоб они все провалились, чтоб их всех на части порвало, сучьи дети!.. Всё не так! Всё!.. — наткнувшись на испуганный взгляд Тальфа, ректор замер и покачал головой: — Прости. Сорвалось в последний момент!.. Жаль, очень жаль, — Кассиан потёр глаза. — Ладно, пойдём.

— Куда?

— Пока что — вниз.

Спустившись к подножию башни и оглядев пустую улицу, Кассиан уверенно сказал:

— Нужно поговорить с Вильгельмом, — судя по тону, разговор предстоял не из лёгких. — Сможешь провести нас обратно во дворец?

— Да, конечно, — юноша мысленно перебрал известные ему маршруты, большинство которых пролегало по дворам, закоулкам и подворотням. — Идёмте.

Однако вернуться к замку оказалось сложнее, чем попасть в Яму. Пересечь все более-менее крупные улицы оказалось невозможно — за ними пристально наблюдали патрули гвардейцев. Кроме того, к Яме продолжали стягивать войска — колдунам пришлось пережить несколько очень неприятных минут, когда мимо кучи хлама, за которой они спрятались, пробегало несколько десятков солдат.

В отдалении то и дело гремели выстрелы, ветер приносил с собой слабый запах пороховой гари.

На лице ректора читались раздражение и брезгливость — его роскошная одежда снова стала напоминать лохмотья бездомного. К тому же он постоянно спотыкался о гнилые доски, битые кирпичи и прочий мусор, валяющийся в узких проулках между каменными стенами без окон и глухими заборами. Зато Тальф в этой не парадно-фасадной части Гримхейма чувствовал себя, как рыба в воде и даже один раз предупредил ректора, когда тот чуть не наступил на торчащий ржавый гвоздь.

— Мы точно идём к замку? — раздражённо проворчал Кассиан, когда они повернули из узкого проулка в ещё более узкий проулок,

— Конечно.

— Неужели? Потому что со стороны кажется, что мы только углубляемся в Яму!

— Стойте! — прошептал Тальф. Он схватил за руку ректора, который шёл, уставившись себе под ноги и чуть не повернул за угол, где скучал, глядя на вывеску пивной, очередной патруль. — Назад-назад-назад!..

— Да сколько же можно? — заворчал чародей, когда они отошли подальше. — Шатаемся по всяким подворотням как бродяги!..

— Гвардейцы повсюду, боюсь, мирно не получится прорваться.

— Тогда придётся не мирно! — резко ответил Кассиан. — А убитых я потом сам оживлю.

Уверенность ректора, что оживлять придётся гвардейцев, а не его самого, внушала оптимизм.

— Может всё-таки ещё попробуем через Сухое дерево? — предложил он.

Кассиан вздохнул:

— Ладно. Но если и там ничего не выйдет, клянусь, я пойду напролом.

Улица Сухого дерева называлась, как это ни удивительно, в честь сухого дерева — огромного, узловатого и напрочь лишённого листвы. Дома, сараи, хибары и прочие строения окружали его на почтительном расстоянии, дожидаясь дня, когда эта громадина всё-таки рухнет под весом собственного возраста и птичьих гнёзд.

— За мной!.. — Тальф с ректором без проблем пересекли пустую улицу и нырнули в узкий проход между вросшим в землю заброшенным каменным домом и двухэтажной пивной. Кассиан поморщился, учуяв свирепую вонь пива, переработанного чужими почками. Он следовал за молодым человеком, постоянно спотыкаясь и ворча, чем быстро начал раздражать магистра.

— Ох… Уф… Проклятые бочки! Кто вообще додумался притащить сюда бочки?

Из-за следующего угла послышались голоса. Тальф остановился, приложил палец к губам, давая ректору знак замолчать, и настороженно прислушался.

— Вам это с рук не сойдёт! — плаксиво говорил первый голос.

— Сойдёт-сойдёт, — скучающим тоном отвечал второй.

— Как вы вообще смеете? Это незаконно!