Постоялец

— О, это не было моим решением. Отель был мечтой и любимом делом мамы. Поэтому как только они с папой купили дом, достроили к нему огромную вторую половину и сделали из нее «Меркурий». Мама управляла, отец следил за бухгалтерией и хозяйственной частью. С четырнадцати лет я стала подрабатывать на ресепшне после школы, с шестнадцати — заниматься закупками расходников для номеров — все эти мыло, шампуни и тапочки. В семнадцать поступила на заочное отделение в местный филиал экономического ВУЗа. А когда мне было девятнадцать, мама… — я набрала полную грудь воздуха, чтобы облегчить тяжесть следующего слова и выдохнула все разом, — умерла.

— И ты взяла ее обязанности на себя?

— Да. Папа продолжил заниматься бухгалтерией и хозяйством — чинил то, что ломается, делал ремонт… А четыре года назад я поняла, что отец сдает позиции, работать с цифрами ему совсем тяжело. Пришлось самой пройти бухгалтерские курсы — благо с экономическим образованием, хоть и заочным, обучаться было проще. Теперь мамино дело жизни стало моей жизнью. И в целом мне нравится наш город — маленький, уютный, спокойный. У нас много хороших людей, как ты, думаю, уже заметил.

— А когда ты познакомилась с Гошей?

— Через несколько месяцев после маминой смерти. Мой отец, знаешь… не особо эмоциональный и теплый человек. И когда мама ушла, мне некем было заполнить… потребность в любви, можно сказать. Думаю, поэтому я так легко доверилась Гоше и наши отношения развивались так стремительно. Мы поженились-то всего через год. Знаешь, если меня спросить, что бы я посоветовала себе восемнадцатилетней, я бы сказала одно: не торопись выходить замуж! — я засмеялась.

— И вы прожили вместе… — вкрадчиво протянул Михаил, ответно улыбнувшись на мой смешок.

— Почти семь лет.

— Долго.

— Когда делаешь что-то на автомате, время уже перестает иметь значение, — вздохнула я. Перед глазами пробегали одинаковые дни, вечера и изредка вариативные выходные прошлой жизни.

— И что произошло?

— Оо, нет, мистер. Дальше вам вход закрыт, — я оторвала от капота ладонь и уперлась ей в плечо Михаила.

Он засмеялся, поднял левую руку и накрыл ей мою ладонь. Затем медленно стянул ее со своего плеча и опустил, не отпуская меня. Будто невидимые потоки упругого воздуха стали толкать меня в спину, направляя к нему. Жар от руки разгорался все сильнее, по секундам захватывая все новые участки тела.

Он, улыбаясь уголками губ, поднял глаза на меня. Внизу живота начались волнения. Колкие, пьянящие волнения. Голова начала давать сбой и поплыла. Поплыла вся я.

— Как скажешь, — он растер мою ладонь своими руками и заботливо положил ее на мое бедро.

«Нет, верни! Верни меня в свои руки! Хотя ладно, не надо. Давай дальше, ну же, схвати меня всю, поцелуй, впейся пальцами в мою спину!»

Он отвернулся и направил взгляд плыть по городским огням.

«Черт, что ты делаешь, Женька. Где-то среди этих огней, скорей всего, находится его жена. Законная жена, которую он ищет с таким остервенением. Какая спина, какие поцелуи, о чем ты вообще? Хочешь стать той, кого сама ненавидишь?»

К горлу подкатил огромный тяжелый ком. Волнения внизу живота ушли. Ушел жар. Воздух вокруг снова стал невесомым и пустым. Горячие кадры перед глазами сменились на сцену из солнечного, плавящегося дня, когда я увидела Гошу в его машине. Из того дня, после которого у меня больше нет подруг.

* * *

— Еще раз спасибо, что спас от Гоши, — мы остановились около отеля, и я повернулась к Михаилу так, что мы оказались совсем близко. Борты моего пальто касались его куртки.

— Тебе спасибо за приятный вечер и шикарный вид.

Была уже полночь, и мы говорили полушепотом, чтобы не будить спящих с открытыми окнами гостей.

— Какие планы на завтра? — мне так не хотелось прощаться, что я была готова задерживать его любыми глупыми вопросами.

— Пока даже не знаю. Возможно, продолжу следить за этим Антоном, так как сегодняшний день не дал никаких результатов. Хочешь присоединиться?

— А ты… — я сама не заметила, как резко осмелела, — не против?

Мои глаза игриво бегали от его глаз до губ и обратно. Мозг забыл обо всем. Казалось, мы просто два свободных человека, которые пришли со второго свидания и не решаются поцеловать друг друга, хотя понимают, что это неизбежно.

— Думаю, я буду рад.

Мы замерли. Я не знаю, сколько длилось это мгновение — пару секунд или четверть минуты. Мы были вне времени, вне событий, вне разума. Уж я то точно.

Мы просто смотрели друг на друга. Он с легкой улыбкой, я периодически смущаясь под его растапливающим взглядом и опуская глаза то на его бороду, то на грудь.