Постоянство хищника

Клешня сомкнулась на запястье с такой мощью, что Людивина мигом поняла: шансов у нее нет. До чего же сильные пальцы… Он оттащил ее примерно на метр, и Людивина увидела его силуэт, подсвеченный кукольными головками.

Полностью обнажен, мускулатура хорошо развита. Лысый. Лицо кого-то ей напомнило, но не успела она присмотреться, как он наклонился к ней. Глаза его были черными. Лишенными человеческих эмоций.

Словно у акулы в разгар охоты.

Людивина поняла, что он собирается сделать. Для нее все кончено.

И тогда, вспомнив многолетние тренировки, она выгнулась, выбросила ногу вверх и врезала ему по яйцам. Но тиски на запястье не разжались. Рухнув обратно, Людивина уперлась бедрами в пол и впечатала свободный кулак прямо в подбородок.

Раздался хруст. Симановски этот удар не слишком повредил. Он отступил на шаг и сменил тактику.

Вздернул ее за руку вверх и отбросил на два метра.

Людивина почувствовала, что она для него ничто, не тяжелее обычного снаряда для силовой тренировки. Она подлетела, рухнула прямо на дырку в полу, и ее таз провалился вниз.

Она рефлекторно попыталась ухватиться за бетон, чтобы не упасть, и тут же сломала несколько ногтей. От боли и ярости она вскрикнула, чтобы придать себе сил.

Но Симановски был уже над ней, он наступил ей на руку и заехал ногой в челюсть, так что цепляться она больше не могла.

Людивина упала с высоты трех метров в резервуар, ударилась спиной о пластиковое дно и застонала.

Но сознание не потеряла.

Все тело болело, от лодыжек до висков, от пальцев до почек. Боль была пульсирующая.

Людивина знала, что ее жизнь зависит лишь от скорости реакции, остроты восприятия и способности держать удар. И выпрямилась, издав хриплый стон. Бедные ее ребра…

Цепляясь за стенки чана, она сумела сесть, чтобы изучить обстановку. Но увидела лишь одно – как ползет вверх веревочная лестница. Ну, хорошо хоть Симановски здесь нет.

У нее всего несколько секунд на то, чтобы прийти в себя. Чтобы подумать.

Мой телефон.

Она сунула руку во внутренний карман – и не нашла его.

Нет.

Она отдала Хлое свою куртку. Вместе с мобильным.

А пистолет остался на столе. Если Симановски его найдет, ему достаточно будет направить дуло в отверстие, и он пристрелит ее без проблем. Для самозащиты у нее были только ключи от машины в кармане джинсов. То есть ничего.

Людивина прислонилась затылком к стенке. Это было не в ее характере, но сейчас нахлынуло отчаяние.

Она услышала, как во что-то наливают жидкость. Мощной струей.

Накал битвы мало-помалу спадал, и Людивина почувствовала страх. Холодный первобытный ужас. Симановски что-то затевал. Он что-то собирался с нею сделать. Она отлично понимала, что его не остановить, он быстрее и намного сильнее. Он свалил ее с ног в одно мгновение.

Его лицо. Она знала его лиц…

Вот же паскуда…

Они уже встречались. В тот день, когда вместе с Торранс пришли поговорить с Ксавье Баэртом, которого считали простым фотографом, обнаружившим первое массовое захоронение. Ворота им открыл крепыш в бейсболке, которого они приняли за соседа.

Джонни Симановски. Он тогда приехал, чтобы вместе с братом подвести итоги? Узнать, как все прошло с легавыми? Этот параноик, слишком осторожный, чтобы общаться по телефону, время от времени наведывался к Баэрту, чтобы согласовывать планы.

Он с самого начала был так близко!

Из комнаты наверху донесся шум мотора.

Пылесос?..

Внезапно в чан упали два провода и начали вращаться, то и дело задевая ее.

Во что он играет? Людивина получила ответ, когда один провод коснулся ее плеча.

Разряд был мгновенным и сокрушительным. Дыхание перехватило, она покачнулась.

Второй провод полоснул ее по подбородку, и Людивина осознала, что происходит. Еще раз – и она потеряет сознание. Все будет кончено. Она стиснула зубы, чтобы взять себя в руки, преодолеть боль и дурноту, и начала отслеживать беспорядочные движения проводов. Затем бросилась на тот, что проходил ближе, схватила его повыше, чтобы не задеть оголенный конец. И резко дернула, вложив всю оставшуюся силу. Она почувствовала, что Симановски удивился и едва не споткнулся, движение второго провода замедлилось, и Людивина схватила его другой рукой.

Оба провода обмякли.

Он бросил их.

Мотор снова зарычал, и в грудь ударила струя под давлением, отбросив Людивину назад.

Она задохнулась от запаха.

Отбеливатель!

Он налил отбеливатель в пылесос, чтобы сбить ее с ног и задушить.

Людивина изо всех сил вцепилась в провода. Снова брызнула струя, на этот раз в нижнюю часть лица. Она издала протяжный немой стон. Главное – не открывать рот. Не нахлебаться хлорки.

Боль была слишком сильной, терпеть было невозможно. Она выпустила провода, чтобы закрыться руками, и отвернулась к стенке.

Симановски залил отбеливателем все вокруг. Запах паров был невыносим, от них уже кружилась голова. Людивина почувствовала, как желудок поднимается в пищевод.

Струя иссякла, и она догадалась, что он снова взялся за провода.

Сейчас опять начнет свою игру.

Пока она не потеряет сознание.

Тогда он сможет делать с ней все, что захочет.