Посторонние (СИ)

Она предложила мне подержать малыша, но я деликатно отказалась.

—  Давай я! —  сказал Тёма.

В его сильных руках ребенок выглядел совсем крохой. Он легонько покачивал его, тихо что-то нашёптывая. И было видно, что ему не впервой! Зрелище настолько захватило, что я с трудом заставила себя отвернуться.

Его Аня осталась со мной на веранде:

—  Тёма так много про тебя рассказывал!

—  Представляю, что именно, —  ответила я.

—  Нет! Только хорошее! —  заверила девушка. В жизни она оказалась миловиднее, чем на фото. Вот что значит, совсем не фотогеничная!

—  Поздравляю! —  торжественно провозгласила я.

Девушка улыбнулась и одарила Артёма влюбленным взглядом. Меня передёрнуло!

—  Да, жаль, что тебя не было на свадьбе.

—  И мне жаль, —  ответила я, глядя в сторону.

Мне хотелось сбежать прочь! От её улыбчивой физиономии, от этой умильной картины в гостиной. Вероятно, я до последнего верила, что Тёмкина женитьба окажется фикцией?

—  Приходи к нам в гости! Ремонт в детской уже закончили, а наша спальня в процессе. Артём много работает, а мне сейчас не до этого.

«Наша спальня», —  я сглотнула, равнодушно кивая.

—  Ты же у нас еще не была!

«Да когда она уже перестанет повторять это «мы», «нас»?».

Весь вечер я искоса наблюдала за братом. Видимо, в присутствии родни, он стеснялся проявлять свои чувства к супруге. Или же такая холодность была у них нормой? Однако, ни объятий, ни даже случайных прикосновений, так свойственных молодоженам, не наблюдалось. Между ними не было искры! Точно эти двое жили бок о бок уже ни один десяток лет. Пожалуй, даже дядь Вадик с мамой отличались куда бОльшей эмоциональной близостью. А, может быть, мне просто хотелось так думать?

Он выловил меня к концу вечера.

—  Думал, не поболтаем уже!

—  Ну, —  обернулась я к брату, —  умеешь ты удивить!

—  Да я сам в шоке! — он потрясенно покачал головой, и сквозь эту наигранную взрослость проступили знакомые черты, —  Не знаю, как всё вышло…

— Напомнить, как это обычно выходит?

Он смущенно хмыкнул.

— Я представляла твою жену иначе, — призналась я.

Тёма вскинул бровь:

— И как же?

— Ну, — я пожала плечами, — думала, это будет кто-нибудь, вроде той болонки по-соседству. Или того хуже!

Артём усмехнулся:

— Зря ты так! Ритка нормальная девчонка.

— Но на её фоне ты проигрывал, — закончила я свою мысль, глядя в комнату, на бесцветную Анину кофточку. Кажется, она вообще не стала переодеваться! Пришла в домашней одежде.

—  А знаешь, я скучал по тебе.

Это внезапное признание выбило почву у меня из-под ног. И я сглотнула, пытаясь скрыть волнение.

—  Ты всё еще обижаешься?

—  Нет! —  возразила я.

—  Ты же понимаешь, что я тогда это сказал вообще не со зла? Я так не думаю!

—  Понимаю, —  ответила я, глядя под ноги. Просто увидеть в тот момент его глаза было выше моих сил.

—  Тогда мир?

Я кивнула, ощущая плечом скользящее легкое прикосновение его руки.

—  Говорят, на меня похож. А мне кажется, он вообще ни на кого не похож. Красный, беззубый, сморщенный...

—  Ну, точно! Вылитый ты! —  подтвердила я.

Артём тихо засмеялся:

—  Человечек, прикинь?

Теплый свет играл в его волосах. Теперь они были пострижены иначе. И жесткая челка торчала вверх, добавляя роста. Знакомый незнакомец, он стоял, небрежно облокотившись о перилла, сунув руки в карманы брюк.

—  Не верится, —  прошептала я, скорее самой себе.

Когда наступила пора открывать подарки, я стыдливо уселась поодаль, ожидая, когда придёт черёд моей нелепой лампы. Аня раскрыла обертку и воззрилась на меня.

—  Ну, это так, —  я махнула рукой, —  не понравится, передарите.

—  Ещё чего! —  воскликнула девушка, восторженно покручивая в руках шедевр шведского дизайна, —  Ты не представляешь, как эта штука мне нужна!

«Издевается», —  злобно подумала я.

—  Это Анькина слабость! —  хмыкнул Тёма, —  У нас повсюду единороги.

Глава 18. Артём

Пожалуй, именно тогда, в тот первый раз, когда, после долгой разлуки, я увидел её удивленное лицо, до меня, наконец, дошло, что отныне ничего не будет как прежде. Отныне каждый из нас будет сам по себе! И, если она решит выйти замуж и родить ребенка от другого мужчины, я буду не вправе ее винить.

Но именно тогда, стоя на веранде в опасной близости от нее, и не имея возможности высказать наболевшее, я почувствовал особенно острую потребность это сделать. Признаться, обнять её. Словно другого шанса уже и не будет!

После той встречи во мне проснулась злоба на Аньку. За её глупую любовь к единорогам, за её потребность нравиться всем. Она вилась вокруг сестёр, и на их фоне заметно проигрывала. Загорелая Машка с копной длинных волос и Нинка, в струящемся шелковом платье. Она похудела, и теперь казалась совсем прозрачной. Как хрустальная ваза! Ширококостная рослая Анька, в сравнении с её изяществом, выглядела бегемотом.

—  Я всегда хотела иметь сестру, —  призналась жена, —  а у тебя их целых две!

—  Сводные, —  напомнил я.

—  Ну, какая разница? —  она пожала плечами.

«Огромная», —  подумал я про себя.

—  А ты не против, если мы иногда будем общаться?

—  С кем? —  я в тайне надеялся, что Аня выберет Машку.