Посторонний. Миф о Сизифе. Калигула. Записные книжки 1935-1942

Херея (очень мягко). Нет, Сципион.

Сципион и Геликон уходят.

Сцена третья

Лязг оружия за кулисами. Справа появляются два стражника.

Они ведут старого патриция и первого патриция, которые выказывают все признаки страха.

Первый патриций (стражнику, стараясь придать своему голосу твердость). Но чего, в конце концов, от нас хотят в такой поздний час?

Стражник (указывая на кресла с правой стороны). Садись сюда.

Первый патриций. Если нас хотят казнить, как прочих, то такие сложные приготовления ни к чему.

Стражник. Садись сюда, старый осел.

Старый патриций. Сядем. Этот человек ничего не знает, это ясно.

Стражник. Да, моя прелесть, это ясно. (Уходит.)

Первый патриций. Ведь я же знал, что надо спешить. А теперь нас ждет пытка.

Сцена четвертая

Херея (спокойно усаживаясь в кресло). Что тут происходит?

Первый патриций и Старый патриций (хором). Заговор раскрыт.

Херея. И что же?

Старый патриций (дрожа). Это значит – пытка.

Херея (невозмутимо). Я припоминаю, что Калигула дал восемьдесят одну тысячу сестерциев воришке-рабу, который не сознался под пыткой.

Первый патриций. До чего же мы дошли.

Херея. Нет, это просто доказывает, что он ценит мужество. Вы должны были это иметь в виду. (Старому патрицию.) Если нетрудно, перестань так стучать зубами. Я не выношу этот звук.

Старый патриций. Но я…

Первый патриций. Ну, довольно. Мы рискуем жизнью.

Херея (невозмутимо). Вы знаете любимую присказку Калигулы?

Старый патриций (чуть не плача). Да. Он говорит палачу: «Убивай помедленней, пусть он почувствует, что умирает».

Херея. Нет, еще лучше. Поглядев на казнь, он зевает и говорит совершенно серьезно: «Чем я больше всего восхищаюсь, так это своей бесчувственностью».

Первый патриций. Вы слышите?

Лязгает оружие.

Херея. Эти словечки выдают его слабость.

Старый патриций. Если нетрудно, перестань разводить философию. Я этого не выношу.

В глубине сцены показался раб.

Он принес мечи и раскладывает их на скамейке.

Херея (этого не видевший). Во всяком случае, приходится признать, что этот человек оказывает несомненное воздействие на других. Он заставляет думать. Он всех заставляет думать. Неуверенность – вот что побуждает к размышлениям. И вот почему у стольких людей он вызывает ненависть.

Старый патриций (дрожа). Посмотри.

Херея (замечает мечи; его голос немного меняется). Возможно, ты был прав.

Первый патриций. Надо было торопиться. Мы слишком долго ждали.

Херея. Да. Этот урок немного запоздал.

Старый патриций. Но это нелепость. Я не хочу умирать.

Встает и пытается сбежать. Тут же появляются два стражника, дают ему пару затрещин и силой водворяют на место. Первый патриций съеживается в своем кресле. Херея произносит несколько слов, но их не слышно. Внезапно в глубине сцены раздаются пронзительные, отрывистые звуки странной музыки, грохочут тарелки и погремушки. Патриции замолкают и смотрят в глубь сцены. Там на занавесе, как в театре теней, появляется силуэт Калигулы в коротенькой тунике танцовщицы, с венком на голове. Он проделывает несколько гротескных балетных па и исчезает. И сразу же один из стражников торжественно возглашает: «Представление окончено». Тем временем неслышно вошла Цезония и стала позади зрителей. Она говорит ровным голосом, от которого, однако, они вздрагивают.

Сцена пятая

Цезония. Калигула поручил мне вам сказать, что до сих пор он вас созывал ради государственных дел, но сегодня пригласил разделить с ним эстетическое наслаждение. (Помолчав, продолжает тем же тоном.) Правда, он добавил, что тому, кто не пожелает наслаждаться, отрубят голову.

Они молчат.

Прошу извинить мою назойливость. Но я должна спросить: показался ли вам этот танец прекрасным?

Первый патриций (поколебавшись). Он был прекрасен, Цезония.

Старый патриций (преисполненный благодарности). О да, Цезония.

Цезония. А тебе, Херея?

Херея (холодно). Это было большое искусство.

Цезония. Отлично. Итак, я могу сообщить об этом Калигуле.

Сцена шестая

Входит Геликон.

Геликон. Скажи, Херея, это действительно было большое искусство?

Херея. В каком-то смысле – да.

Геликон. Понимаю. Ты очень сильный, Херея. Фальшивый, как всякий порядочный человек. Но сильный, ничего не скажешь. Я не такой сильный. И все-таки я не дам вам дотронуться до Калигулы, даже если он сам того хочет.

Херея. Я ничего не понял из этого монолога. Но должен похвалить тебя за такую преданность. Я люблю верных слуг.