Посторонним вход воспрещён

– Как вам сказать… я бы, конечно, и сама обошлась, но с ним оказалось легче. Знаете, неудобно как-то – на улице, одной, с рамкой этой дурацкой… Все вокруг пялятся, как на умалишённую, хиханьки со всех сторон… А с ним как-то спокойнее.

– Тогда мой вам совет, барышня: расскажите вашему «знакомому» всё, как есть. Насколько я понял из вашего рассказа, он – человек любопытный, и вряд ли оставит это дело, не разобравшись, что к чему. Я бы на его месте не оставил. Особенно, – усмехнулся литератор, – когда в нём замешана такая очаровательная особа. Вот увидите, он уже убедил себя, что вам грозит неведомая опасность, и он – единственный, кто может вас спасти!

– Алиса, привет! – Шурик появился возле столика неожиданно, как чёртик из табакерки. – А я-то вас ищу-ищу… ох, здравствуйте! – спохватился он и протянул руку Гиляровскому. – Александр э-э-э… Саша.

– Владимир Алексеевич, добрый знакомый Алисы. – учтиво представился репортёр. – Она попросила меня присутствовать. Я… как бы вам сказать… волею случая в курсе ваших обстоятельств.

Шурик недоумённо взглянул на девушку. Та пожала плечами – мол, что поделать, раз так вышло? Гиляровский, поигрывая сигаретной пачкой, выжидающе смотрел на молодого человека. За его спиной оркестр заиграл сборную солянку из Луи Армстронга.

– Ну, раз так, что ж… – Шурик отодвинул стул, уселся. – Алиса, по-моему, ты влипла в какую-то нехорошую историю. Я думаю, тебе угрожает серьёзная опасность!

Алиса и Гиляровский переглянулись и расхохотались.

С Олежиком Алиса встретилась в одиннадцатом часу, как только добралась домой, в Ясенево. Старый друг перезвонил, просил прощения, что не отвечал – сотовый сдох. Бывает, да… важный разговор? Конечно, можно прямо сейчас, вот только переоденусь…

Войдя в квартиру, Олежик по-свойски протопал на кухню, выложил на стол пакет с сушками и принялся заваривать чай. Хозяйка дома не вмешивалась – во-первых, он, и правда, был тут своим, а во вторых, Алиса совершенно не представляла, с чего начать разговор.

– Случилось что? – Молодой человек долил в прозрачную колбу чайника «Шишкина леса» и уселся на табурет. – Что-то, мать, вид у тебя смурной. Давай, выкладывай!

– Знаешь, мне жутко неловко. Получается, что я, прикрываясь нашей дружбой, использую тебя… Ты меня простишь?

– Ни за что. Куплю ружжо и застрелю. Давай, излагай, как ещё собираешься меня использовать? – и Олежик с хрустом вгрызся в сушку.

– Помнишь подэкспертного – того, что со странным бредом??

– Помню.

– Он ещё у вас?

– У нас, у нас.

– Можешь передать ему записку?

– Нет, Алис, не могу. То есть, я, конечно, могу, но не буду. Потому что это уголовщина. И дело не в том, что я боюсь за свою шкуру….

Олежик зачем-то заглянул впустую чашку, отставил её в сторону.

– Этот малый торговал наркотой и оружием. То есть, смертью в чистом виде. Я таким людям помогать не желаю, да и тебе незачем лезть в эту грязь. Тебя что, заставляют? Может, долги? Ты скажи, что-нибудь придумаем…

У Алисы в горле встал ком. К чёрту! Если уж Шурику всё выложили – то и Олежику можно, и не будет она ни у кого спрашивать! Она его с детства знает, и вообще, Олежик – молоток!

– Ну, хорошо. Только дослушай до конца, и не влезай с комментариями. И с диагнозами.

Олежик заинтересованно посмотрел на собеседницу:

– Что, всё так запущено?

– Ну вот, уже? – взвилась Алиса. – Вообще ничего не скажу!

– Ладно-ладно! – он выставил ладони перед собой в примирительном жесте. – А диагноз я тебе давно уже поставил: ты – опасная для общества искательница приключений на свою жо… пятую точку. Помнишь, как мы в третьем классе лазали за овраг? Мне ещё потом влетело за потерянную кроссовку, неделю гулять не пускали! А кто это затеял?

Алиса рассмеялась. Нет, на Олежика невозможно сердиться!

Она быстро пересказала то же, что пару часов назад говорила Шурику – добавив насчёт визита к Семёнову и стычки с Глебом. А на закуску – о блоге Стёпы Стопкина. От старого друга Алиса не собиралась скрывать ничего.

Тот поначалу слушал с иронией. Потом саркастическая усмешка куда-то делась, а челюсть обнаружила тенденцию к отвисанию. А под конец, когда Алиса произнесла заключительное: «Ну вот, где-то так…» – Олежик обиженно заявил:

– Вот так, значит? Теперь меня путешествовать за овраг не зовут? Ну и поганка ты, Алиска – нет, чтобы сразу поделиться с другом… Выходит, если бы не эта записка, я пролетал, как фанера над Парижем? Такая, значит дружба?

– Ну, прости!

Крыть было нечем, она по любому выходила последней дрянью.

– Ну, прости, ну дура! Да я сама себе не верила, решила, что крышей поехала, понимаешь? А ты у нас такой серьёзный, положительный, психиатр и всё такое!

– Раз спятила, как раз психиатр и нужен! – рассудительно ответил Олежик. – Кстати, а этого Дрона ты что, кинуть собралась? Как-то не комильфо, ему и так хреново.

– Ты же сам сказал – смертью торгует. Пожалел?

– Это не значит, что надо вести себя с ним по-свински!

– И что предлагаешь?

– Думаю пока.

Олежик в самом деле задумался, смешно наморщив переносицу. Потом налил себе ещё чая, вздохнул: