Постовой

«Статья 209. Систематическое занятие бродяжничеством или попрошайничеством.

Систематическое занятие бродяжничеством или попрошайничеством, продолжаемое после повторного предупреждения, сделанного административными органами, – наказывается лишением свободы на срок до двух лет или исправительными работами на срок от шести месяцев до одного года».

Уголовный кодекс РСФСР, 1960 год

Пока я безуспешно пытался вырваться из рук напарника, из ворот магазина с молодецким ревом, «жопой» назад, выскочил инкассаторский «уазик». Маневрируя по тесному дворику, «буханка», чуть не размазав нас о баки с мусором, вихляя, выскочила на улицу Убитого чекиста, едва разминувшись с медленно катящим по главной новым «Запорожцем», который от испуга взвизгнул клаксоном. Не обращая внимания ни на кого, инкассаторы резво умчались в сторону Госбанка, чье бордовое здание в стиле конструктивизма как раз пряталось за поворотом. Представив, как два «мусора» чуть не погибли в мусоре, меня пробило на истерический смех, что помогло Диме за шиворот затащить меня в ворота универсама и прислонить к груде металлических ящиков. Сделав это действо, Ломов замер в растерянности и стал беспомощно озираться по сторонам. По сценарию он должен был либо заорать: «Санитарка, тут раненый», либо «Вызовите скорую». Но кричать в пустые, длинные коридоры было глупо. Грузчики разбежались, любопытные продавцы не появились, только темно-коричневая пыль неопрятными клубами продолжала висеть в воздухе. Ни звука, ни шума шагов, ни гомона очевидцев. Очевидно, советские граждане стали чаще видеть сводку происшествий и отучились с дурацким любопытством мчаться на выстрелы. Отсмеявшись, я простонал: «Подожди, я сам все сделаю» и, свесив голову вниз, стал тщательно отряхивать темные разводы.

– Ты что делаешь, псих! – напарник попытался схватить меня за руку.

– Дима, это не кровь, это пыль от керамической плитки, – я старательно бил ладонью по рубахе, – вон посмотри!

Уголок, который меня спас, представлял собой жалкое зрелище. Разбитая кафельная плитка, висящая в воздухе, облако темно-коричневой керамической пыли и глубокая борозда в том месте, где кусок свинца не ушел в рикошет, а расколол керамический квадратик.

– Все со мной все в порядке. Давай охраняй место происшествия, а я пробегу по окрестностям!

– Куда ты побежишь? У него же пистолет!

– Дим, он давно уже убежал! Блин, все, давай, не держи меня.

Самый центр города – очень мало жилых домов и огромное количество контор, проектных институтов, различных управлений и трестов. Тысячи целенаправленно спешащих пешеходов, бабушек у подъезда почти нет, мам с детишками очень мало. Мне просто повезло, повезло относительно, конечно.

Через полчаса беготни по окрестностям, бесчисленных экспресс-опросов граждан одному милиционеру с покрытыми грязными разводами лицом и коричневыми пятнами на грязно-голубой рубашке удалось пересечься с траекторией движения нашего злодея, найти почти остывший след. В одном из старых дворов, сжатом со всех сторон чванливыми управлениями Транссиба, у ободранного ящика с мусором сидел классический бомж, невыносимо вонючий уже на дистанции в три метра, с свалявшейся бородой, мордой, опухшей во всех возможных местах и заплывшими, в гнойных корках, глазами. Счастливый до невозможности бомж уже был облачен в новенькие серые брюки от рабочей спецовки. Негнущимися гнилыми пальцами он держал такую же куртку, рассматривая ее на просвет подслеповатыми глазами.

– Стой, не надевай, – заорал я, когда увидел, что он начал натягивать куртку на свой вшивый свитер, – что я сказал, руки убери!

– Ты где это взял?

– Нашел.

– Где нашел?

– Здесь!

– Рубль дам, если по порядку объяснишь.

– Правда дашь?

– Да!

– Видел мужика.

– Какого мужика?

– Не знаю. Мужик на велосипеде.

– Какой велосипед – большой, маленький, цвет какой – зеленый, красный, черный, синий?

Бомж задумался, почесал свою бороденку, полную засохшей блевотины и старых крошек. Было слышно, как в его голове попыталась провернуться шестеренка, когда-то участвовавшая в мыслительном процессе, но громко хлюпнула смесь одеколона и охлаждающей жидкости, текущая по изношенным кровеносным сосудам без единой холестериновой бляшки, и умственная деятельность прекратилась, даже не начавшись.

– Багажник был, впереди. Мужик подъехал, с себя спецовку стянул и в мусорку ее бросил, а я вон там стоял, – бомж махнул рукой в сторону угла дома. – Бутылки нашел, три штуки. Я думаю – что вещам пропадать, подошел, а они совсем новые.

– Куда мужик поехал?

– Туда, – бомж махнул рукой в сторону единственного выезда со двора. Ну да, вполне логично.