Постовой

Когда я вышел из душа, Наташа лежала в темноте молча, изредка громко стуча зубами. Я вытащил единственные присутствующие дома таблетки парацетамола и накрыл ее шинелью поверх теплого одеяла.

В шесть утра я проснулся от холода, которым тянуло от огромного окна. Отопления пока не давали, а холодный ветер продувал насквозь не заклеенные еще на зиму деревянные рамы. С одной стороны матраса под двумя одеялами и шинелью постанывала моя гостья. С другой стороны, упираясь всеми четырьмя лапами в стену, счастливо спал пес, который за ночь с пола частично перебрался на край моего матраса, и был вполне доволен собой.

Я сунул ладонь под многочисленные покрывала и уткнулся в обжигающее женское тело. Видимо, парацетамол не очень помог моей гостье.

Глава двадцать шестая. Одиссей вернулся к Пенелопе

Сентябрь одна тысяча девятьсот восемьдесят восьмого года

– Пошли гулять… блин, как же тебя назвать? – Я посмотрел в ухмыляющуюся морду пса.

Услышав слово «гулять», пес схватил в зубы свой единственный поводок – мой брезентовый ремень для брюк, и теперь сидел на пороге квартиры, молотя могучим хвостом из стороны в сторону и выражая готовность идти со мной до конца.

– Будешь Демоном. Пошли гулять, хороший мальчик.

Демон, держа в зубах поводок, быстро пробежал длинный коридор и скрылся на лестнице. Я поспешил следом. В это время нелегкая вынесла в подъезд ненаглядную соседку со своей болонкой. Незабвенная Алла Никитична, увидев меня, приближающегося по коридору, отступила от своей двери на максимально возможную дистанцию и стала старательно закрывать свои замки, не давая мне возможности проскользнуть мимо нее. Я человек не гордый, поэтому молча и смиренно ожидал, когда же соседке надоест мое общество. Ника, злобно глядя на меня сквозь колтуны грязно-белой шерсти, рычала, скаля мелкие кривые зубы. Вдруг рычание прекратилось. Болонка недоуменно уставилась вниз, где Демон, уставший ждать своего нового хозяина на лестнице, вернулся и, подойдя тихонечко к соседке, стал старательно обнюхивать откляченную задницу болонки с висящим криво подстриженным хвостом. Увидев старательно втягивающий воздух нос в непосредственной близости от себя, обе пенсионерки взвизгнули. Болонка стала яростно выдираться из руки хозяйки, пытаясь залезть куда-то на плечи женщины, лишь бы подальше от черного монстра, добродушно виляющего хвостом. Алла Никитична же со стремительной скоростью вертела ключами, пытаясь побыстрее открыть старательно запертую только что дверь. И если закрывала замки она в течение трех минут, то открыла их буквально секунд за пятнадцать. Перед тем как с грохотом захлопнуть дверь, соседка успела крикнуть мне:

– Сволочи, развели тут собак!

Я пожал плечами и двинулся на улицу – можно подумать, у самой кошка в квартире гавкает. На втором этаже из квартиры тревожно выглядывала вполне приличная бабушка:

– Ой, какой красавец! А как тебя зовут? Что у вас там, наверху, случилось, Павел?

– Здравствуйте! Пса зовут Демон, а наверху Алла Никитична дверями гремит с утра, типа, если я не сплю, то и вам незачем.

– Ой, беда какая, совсем с женщиной плохо.

Дима не был рад звонку на домашний телефон в семь часов утра:

– Привет, что случилось?

– Там Галя далеко?

– Зачем тебе она?

– Дима, позови Галю быстрее, у меня последняя «двушка»[12] осталась.

– Але! – голос-то у девушки какой довольный.

– Привет, Галя.

– Привет, как вы там?

– Мы плохо, Наташа…

– Сволочь, если ты с Наташкой что-нибудь плохое сделал, я тебя убью! Ты понял?!

– Ты заткнись и дослушай. У Натальи температура под сорок и озноб сильный. Единственное, что я с ней сегодня всю ночь делал, это чаем поил и в туалет за ручку водил.

– Понятно. Так, слушай. Я сейчас в Академгородок съезжу, вещи из гостиницы заберу, и Наташкины к тебе мы с Димой привезем.

– А чем лечить?

– У тебя водка есть?

– Водка есть.

– Вот растирай ее водкой. Справишься?

– С этим я справлюсь.

– Я где-то в обед с вещами приеду и что-нибудь для лечения привезу. Начинай лечить нашу девочку.

– Ты давай быстрей, а то у меня уже белья чистого не осталось, все мокрое.

Погуляв с псом на пустыре и познакомившись с парочкой привлекательных сучек и их молодыми хозяйками, на расстоянии разругавшись посредством громкого лая с бывшим «первым парнем на деревне» – огромным серым догом, мы вернулись домой.

– Наташа, просыпайся, Наташа.

– Девушка испуганно уставилась на бутылку водки в моей руке.

– Давай, раздевайся.

Глаза раненого олененка изумленно распахнулись.

– Давай, давай, скидывай все…

Моя гостья обреченно всхлипнула и стянула с себя серую фуфайку от комплекта нижнего белья, подаренного мне мамой, чтобы «сыночек на работе чего себе не отморозил». Две острые грудки с темными сосками выскочили из-под серой ткани, девушка прикрылась руками, обиженно глядя на меня из-под челки редкого платинового оттенка.

– Давай на живот ложись.