Постовой

— Саша, ответь на вопрос, мне тоже интересно, — голос начальника РОВД заставил майора снизить накал дискуссии.

— По форме да. Но…

— Второй вопрос — информация, изложенная там, подтвердилась?

— Опера говорят, что таких заявлений не было, — голос начальника уголовного розыска стал сладким, как патока. Мой ротный, молча сидящий у стены, недовольно поморщился.

— Что на это скажешь, Громов?

— Товарищ полковник, если розыск самостоятельно не справляется с такой простой задачей, то, конечно, не всех, но половину потерпевших я уверен, за неделю выявлю.

— Нет, товарищ полковник, вы слышали его! Да ты, пацан, совсем оборзел! Нашелся тут… выявлятель.

— Подожди, Саша. Как искать потерпевших планируешь, Громов?

— Журналы информации, сообщения из больниц, к директорам школы и консерватории подойду, двое мужчин владеют гаражами у кооперативного техникума, оттуда информация ко мне и пришла, поэтому сделаю обход гаражей…

— Вот видишь, Саша, какие люди в роте ППС у Геннадьевича работают, готовые опера! Может, тебя, Громов, в уголовный розыск прям сейчас перевести, старшим по территории, как ты на это смотришь? А через полгода звездочки получишь, и пойдет карьера в гору. Что молчишь?

— Я, товарищ полковник, думаю пока отклонить ваше, безусловно, лестное предложение, а то начальник розыска меня почему-то невзлюбил. А вот года через два, когда он немножечко остынет…

— Да ты совсем охренел, сопляк, совсем с катушек съехал! Сергей Геннадьевич, как он у тебя с начальниками подразделений разговаривает? Ты, мальчишка, вообще никто и звать тебя никак! Кто тебе разрешил оформлять явки и тем более регистрировать их в журнале?! Что я, вообще, буду с ними делать? Кто «отказные» по ним будет писать? Он даже не понимает, какой это геморрой! Я сразу говорю, товарищ полковник, у меня людей нет за пэпээсниками дерьмо разгребать. Товарищ полковник, пусть рота ППС забирает эти явки, и этот умник возится с отказными, а потом к прокурору едет, их у него подписывать…

— Александр Александрович, вы уж определитесь, — я прервал крики начальника УР, — если я не могу оформлять явки с повинной, то и отказные материалы я составлять тем более не имею права.

— Да, бля… Извините, товарищ полковник, мне выйти надо! — Начальник уголовного розыска выскочил из кабинета.

— Тебя как зовут, боец?

— Павел Николаевич, для вас просто Павел, товарищ полковник.

— Павел Николаевич, — задумчиво попробовал на вкус мое имя-отчество начальник РОВД. — А скажи мне, Павел Николаевич…

Зазвонил телефон. Полковник выслушал собеседника, положил трубку, поднял на меня глаза, все доброе из которых улетучилось.

— А скажи мне, Павел Николаевич, ты как явку оформлял? Как и где? А то человек на тебя заявление написал, что ты его в гараже пытал, связывал и бил, а он ничего не совершал и, испугавшись, себя оговорил. Ты под что нас всех подводишь…

— Товарищ полковник, разрешите, я расскажу все по порядку…

В это время в кабинет влетели начальник уголовного розыска и опер, к которому я ранее заходил с рапортом по грабежам. Майор с порога хотел что-то сказать, но, повинуясь жесту начальника, молча сел на стул.

— Ну попробуй, расскажи, только поторопись, а то за тобой скоро из прокуратуры приедут.

— Несколько дней назад в вечернее время ко мне на улице Диктатуры подошли семь человек, среди которых были ранее мне малознакомые Сапожников и Рыжов. Они сначала меня не узнали, я был одет «по гражданке», потребовали деньги. Попытка грабежа имеет место быть?

— Ну, допустим. Дальше говори, и быстрее, за тобой реально скоро приедут. Тебя еще уволить надо успеть задним числом. (Это начальник РОВД так шутит, надеюсь. Или не шутит?)

— Я ударил Рыжова и убежал. И не надо так кривиться, товарищи начальники, всемером меня бы по-любому замесили, да и любого из вас, уверен, тоже. Там не мальчики-зайчики были, а вполне себе ребятишки.

— Ладно, дальше.

— На следующий день я написал рапорт о совершении грабежей этой группой, его завизировали мой ротный и вы, товарищ полковник. Я зашел в УР к товарищу лейтенанту, — кивок на внезапно побледневшего опера, — тот сказал, что заявлений нет с такими приметами, о чем сделал запись на обороте рапорта. Рапорт я отдал командиру, — я перевел дыхание и продолжил:

— Вчера вечером я сходил к общежитию, после одиннадцати вечера поймал Сапожникова, когда он пытался через окно третьего этажа незаконно проникнуть туда, задержал и пообщался с ним накоротке. Гражданин Сапожников осознал преступность своего поведения, сказал, что готов дать явки с повинной по нескольким грабежам. Явки мы оформляли в сторожке автошколы, там сторож — дедуля такой седой, с медалями. Если я Сапожникова пытал и связывал, то прошу направить его на медицинское освидетельствование, на предмет телесных повреждений и следов связывания. Гаража на территории района я не имею. Если его где-то пытали, пусть покажет место. Явку я имел право и обязан был принять, я такой же орган дознания, как и вы все, дорогие товарищи командиры.