Постовой

В кабинете уголовного розыска парнишка, моих лет, быстро перевернул лист бумаги на рабочем столе чистой стороной вверх и недоумённо уставился на меня. Я шагнул к столу и положил перед ним рапорт:

— Вот.

Парень притянул рапорт к себе и начал вслух читать:

— Докладываю, что по имеющейся информации Сапожников Николай и Рыжов Игорь по кличке Рыжий, в группе в составе шести— семи человек, своих ровесников, совершают грабежи в районе улиц Диктатуры и Мёртвого чекиста… Это что?

— Там же написано — рапорт, вон виза моего командира и начальника райотдела — уголовному розыску — отработать.

— Угум — парень перевернул рапорт и на обратной стороне написал:

— Справка. В районе указанных улиц грабежей, совершенных указанным способом не зарегистрировано. Оперуполномоченный отделения уголовного розыска лейтенант такой-то- поставил дату и расписался.

— Все, иди.

— То есть, уже отработали?

— Ну ты же читать умеешь! Видишь, по-русски на писано — не зарегистрировано.

— Понятно.

— Слушай… рядовой, ты, сколько работаешь в милиции?

— Два месяца.

— Что? И уже рапорта с оперативной информацией строчишь? Иди, года два-три поработай, а потом будешь такие бумаги писать. Или сам задержи грабителей и коли их на все грабежи района, а сюда с такой фигней не ходи, тоже мне, оперативная информация.

— Я понял вас, всего хорошего.

Эта смена далась мне нелегко. Местная шушера, сидя в фойе общежития, в открытую не хамила, но периодически ржала, как кони, чуть ли не тыкая в меня пальцем.

— Что это они? — Дима был в полном охранении, казалось, что мы не наводили тут порядок на протяжении целого месяца, а пришли в первый раз, да еще и в обгаженных штанах.

— Да, понимаешь, Дим, тут у меня вчера случилась маленькая неприятность.

Выслушав меня, мой напарник решительно встал во весь свой не маленький рост: — Пойдем, парочку в отдел доставим, они угомоняться.

— Дима, сядь. Их через пол часа отпустят, этим мы проблему не решим. Потом ты заметил, девчонки наши в фойе не спустились. Значит, им уже сказали, что я сыкло, и жулики меня по району гоняли, а то и еще что хуже приплели. Нас то не тронут, только ржать в спину будут, а на них отыграются.

Дима вновь вскочил, сжав пудовые кулачища.

— Дима, сядь, я завтра все решу.

— От меня что надо?

— Завтра все расскажу.

Глава 12 Узник совести

Следующая смена была повторением предыдущей, смешки в спину, приглушенный мат, другие легкие провокации. С девяти вечера мы, морально сломленные, как казалось нашим весёлым оппонентам, возле общежития не появлялись, с позором оставив поле боя за ликующим противником. Окончательно добить нас должна была надпись розовым мелом на ржавой двери ближайшего овощехранилища «Рыжий, мы отомстим».

В двадцать три часа ноль пять минут, после того, как суровая вахтерша выгнала всех озабоченных кавалеров из фойе девичьей обители и, тщательно, заперла дверь на засов, Сапог привычно подергал связанные узлами простыни, намереваясь проделать свой традиционный путь до постели постоянной подруги — Галки Липатовой, чья девичья обитель была аккурат на втором этаже. В это время, на голову ему, кто-то накинул вонючий матерчатый мешок, а когда парень попытался сорвать эту дрянь с головы, и примерно наказать тупого шутника, расслабляющий удар в солнечное сплетение заставили его согнуться. Очень занятый бессильной попыткой вздохнуть, на завернутую назад и вверх руку, Коля почти не реагировал. Через пару минут, чуть отдышавшись, Николай попытался освободится, но вздернутая почти к затылку рука и пара бодрящих пинков в район почек, заставили Сапожников продолжить скорбный свой путь в унизительно согнутом положении, да ещё с мешающей дышать тряпкой на лице. Наконец его путь закончился.

Получив напоследок сильный толчок и ударившись плечом обо что-то твёрдое, Николай смог снять с головы мешок и попытался оглядеться. Судя по всему, его приволокли в заброшенный металлический гараж. Единственный источник света в этой кромешной темноте, был небольшой электрический фонарик, закрепленный под потолком, чей слабый свет с трудом позволял разглядеть лицо сачкливого мента, которого Коля с друзьями неудачно пытались ограбить два дня назад.

— Ты что творишь, ментяра, да ты сядешь за меня — привычно заблажил Николай, пока легкая пощечина не прервала его, сразу после этого последовала другая, было не больно, но очень обидно.

Через десять минут, после неудачной попытки сбить меня с ног, заорать и других, разрушающих доверие между людьми реакций, разговор с Николаем стал более конструктивным. Нет, я не бил парня, вернее почти не бил, мои побои почти не причиняли ему боли, или, не дай Бог, телесных повреждений. Похлопывание по лицу, толчки, удары в стенку возле головы или промежности приносили унижение, тоску и чувство безысходности. Всё это я делал молча, только расхохотался, когда Николай стал громко звать на помощь.

— Ты что, Коля, дурак? Ваша банда всех мужиков в гаражах распугала, теперь здесь с наступление темноты никто не ходит.