Постовой

Следующее утро было не в пример лучше. За окном вовсю орали воробьи, золотые солнечные лучи, заглядывающие в окно, дарили оптимизм и надежду. Я, сбегав в туалет по прохладным доскам пола, вернувшись, с ходу прыгнул в кровать, решив поспать ещё полчасика. Только разум стал уплывать в сладкую дрёму, в мою дверь кто-то энергично постучался. Со стоном воздев себя с ложа, я натянул семейные трусы и футболку, поплелся открывать. На пороге стояла улыбающаяся Таня, держа в руках две тяжелые, даже на вид, сумки.

— Привет, к тебе можно? — почему-то шёпотом произнесла девушка.

Я, молча, шагнул в сторону, сделав приглашающий жест. Танюша, разувшись, прошла на кухню, поставив на скрипнувшие от натуги табуретки свои сумочки.

— Слушай, Павел, у тебя морозилка свободна?

— Конечно, я все быстро съедаю.

— Можно, я мясо тебе в морозилку засуну, а то у нас, сам знаешь, кто-нибудь, быстро, продуктам ноги приделает.

— Тань, ты можешь оставить все что хочешь, но я не буду таскать твои свёртки к тебе в общагу, в форме носить продукты — у нас это не приветствуется.

— Да, ты что, в мыслях не было, сама буду забегать.

— Окей — я распахнул дверцу холодильника— заселяйся.

Плотно забив моего белого друга дарами малой родины (я думал, что от усилий суровой лыжницы морозилка лопнет), Танюша занялась мной.

— Ещё раз привет — меня поцеловали в нос— ясоскучилась.

— Я тоже скучал — я жадно ухватил за округлую попу.

— Горячая вода есть?

— С утра была.

— Тогда я в ванну, не скучай.

— Уже начал скучать.

Помаявшись пару минут, я решил, что моей гостье надо потереть спинку, и дверь, как-то, кстати, была не заперта изнутри. Я осторожно потянул дверь на себя. Дверное полотно, неслышно приоткрылось, и я, скинув трусы, шагнул в заполняющееся паром маленькое помещение. Ну что сказать? Моя подруга за месяц производственной практики в родительском райцентре, много загорала в закрытом купальнике. Сейчас она, отвернувшись к стене, намыливала свою тугую белую попу, и что-то напевая. Я осторожно подкрался, затем положил ладошки на симпатичные две ямочки на пояснице. Сильная спина вздрогнула и прогнулась. Я сунулся в копну кудрявых волос, ища губами нежную кожу шейки, ладони скользнули по окружности бедер вперёд, к мягкой шерстке. Мои руки жадно блуждали по мокрой, скользкой от ягодного мыла, коже, вспоминая эти, уже забытые, изгибы молодого, сильного тела.

Теплые струйки из лейки душа, закрепленной под потолком, периодически обдавали меня. Высота ванны позволили удобно согрешить с девой, не прерывая процесса мытья, правда после удовольствий пришлось долго вытирать пол в санузле, но это уже была другая история. Я лежал на смятых простынях и глядел в блестящие глаза цвета корицы, когда неприятное предчувствие кольнуло сердце, в глазах девушки что-то поменялось, как будто она вспомнила о чем-то неприятном.

— Паш, ты ругаться не будешь?

— Говори.

— Ну, скажи, что не будешь!

— Говори, не бойся.

— Я замуж выхожу.

— Поздравляю.

— И это все?

— Что ты хочешь услышать?

— Я думала, ты ругаться будешь!

— Тань, я женюсь в тридцать лет, на блондинке с зелёными глазами, и это будет любовь с первого взгляда. Это мне цыганка нагадала, и я ей верю. Поэтому я буду только рад, если ты удачно выйдешь замуж.

— А может быть…

— Танюша, солнышко, я городской житель, огороды ненавижу, курам головы рубить не люблю, и вообще… Мне сельского хозяйства хватает, когда я раз в неделю езжу к бабушке на дачу.

— Ладно. Я поняла. А вообще— лукавый глаз взглянул на меня из-под блестящего локона: — я с ним ещё не спала, вот.

Мне показали кончик игривого язычка.

— Вот это ты зря.

— Почему? — карий глаз от удивления увеличился раза в два.

— А вот, я сейчас тебе все, по порядку объясню — я подтянул хихикающее и брыкающееся тело под себя. Через полчаса, поглаживая переставшую вздрагивать спину, я продолжил:

— Вдруг с мужем будет не так, а хуже? Например, от него вонять будет невыносимо, или болтик с гаечкой по резьбе не совпадут. И что потом будешь — всю жизнь маяться или соседа хорошего искать? Так деревня не город, хрен что скроешь.

В дверь постучали через час, хорошо, что не раньше. Я вновь облачился в парадные трусы и пошел открывать. На пороге стояли мои отцы командиры:

— К тебе можно?

Я вновь шагнул в сторону:

— Проходите на кухню, разуваться не надо.

Умостившись за маленьким столиком, офицеры запыхтели, бросая взгляды друг на друга. Вообще они мужики умные и героические. Один в моей прошлой жизни стал генералом, ну а второй просто героем. Надеюсь, судьба второго теперь изменится. В той реальности, будучи начальником одного из райотделов, он в спортивных штанах и домашних тапочках, вышел в подъезд защитить соседей от обезумевшего наркомана. Случайно пропущенный удар ножом и как результат — одна из центральных площадей города увековечила его имя. Но пусть лучше живёт подольше, он мужик и командир правильный, всеми уважаемый. Надо будет что-то придумать. Но пока до этого еще далеко, а сейчас они переглядывались на моей кухне, не зная, с чего начать.

— Что случилось, товарищи командиры?