Постовой

Пес несколько раз втянул воздух носом, затем припал мордой к земле и кинулся в сторону неухоженного огорода. Надеюсь, он проведет меня дальше туалета — я побежал, стараясь не тормозить пса натянувшимся поводком.

Мы перемахнули через забор, пробежали по едва заметной тропинке между кучами картофельной ботвы на соседнем участке и почти свались по крутому склону в овраг, пробежав по его топкому дну, выскочили на песчаный пляжик. Там Демон покрутился на месте, сунулся в воду, но потом, достаточно уверенно, побежал в сторону полуразрушенных сооружении старого мясокомбината. Бля, я давно не бегал. Отсутствие утренних пробежек по три километра, с преследующим на велосипеде отстающих старшиной, осталось в далеком прошлом. А теперь, пробежал, наверное, километр, а уже дышу как … и бок пронзает колющая боль, сапоги облеплены килограммами жирной грязи.

Внезапно пес остановился. Он привел меня на территорию соседнего района. Мы оказались на очередном маленьком пляжике, окруженном со всех сторон густыми зарослями ивы. Самодельные мостки, к которым веревками привязаны две качающиеся на серых волнах лодки. Пес крутился на месте, затем метнулся вдоль берега, пробежав метров десять, он остановился, повернул назад, затем сел и гавкнул на меня.

— Молодец мальчик, умница — я потрепал мощную шею, сунул в пасть маленький кусочек колбаски, чисто символически, но награда. Первыми к нам прибежали два молодых участковых, затем, по каким-то буеракам, прорвались два уазика с начальством.

— Где дети?

— Не знаю, след довел до этого места.

— Ну не сиди, попробуй еще раз пустить собаку.

— Он уже обегал весь берег, пока вы до сюда добирались, след не берет.

Лощеный майор дергался, как будто, искал своих, может еще не оскотинился в управлении.

Пока меня пытались сподвигнуть на новые подвиги, Демон, начал беспокоится, бегая вдоль кромки воды, а затем вошел по брюхо, в холодную стынь и замер, вытянув морду с сторону небольшого островка, метрах в ста пятидесяти от берега, тоже сплошь покрытого ивняком.

— Товарищ майор — я тронул за рукав офицерского пальто главного ИДНщика.

— Что тебе?

Смотрите, собака как себя ведет. Мне кажется, но, он носом туда тянется.

Народ обрадованно загалдел, начал хором кричать «Дети», но островок, который почти скрылся в темноте, хранил молчание.

— Надо на лодках туда плыть.

— Весел нет.

— Надо на УВД выходить по рации, пусть с речной милицией связываются, и катер посылают на остров, мы свои возможности исчерпали.

Сорок минут прошло в молчании, лишь трещала рация в машине, донося обрывки чьих то переговоров. Наконец, над рекой разнесся шум мощного мотора, невидимый в темноте катер подошел к острову, уточнив у нас, правильно ли они вышли, темноту прорезал голубоватый луч прожектора, через пять минут с катера сообщили, что дети нашлись, живы, но сильно замерзли. До островка они доплыли на лодке, которая потом уплыла вниз по течению. Катер доставит их на базу речников, куда уже вызвана «скорая».

Хорошо, что нас с демоном вернули домой, а дома была горячая вода. Мы с ним были похожи… короче, несмотря на форму, нив какой автобус нас бы не пустили.

Глава 32 Чернее черного

Лену нашли рано утром. Мужик пришёл в гараж за машиной, взяв с собой спаниеля, который, радуясь затянувшейся прогулке, совал свой любопытный нос в каждую щелку. Мужчина прогрел двадцать первую «Волгу», доставшуюся ему от покойного тестя- полковника, вывел свою «красавицу» из бокса. Когда удалось закрыть чуть-чуть провисшие ворота, мужчина понял, что за все это время, пес ни разу не подбежал к нему.

— Гиппус, Гиппус, давай ко мне! — несмотря на громкие крики хозяина, собака на зов не шла.

Мужчина сел в машину, и поехал по рядам гаражей, периодически останавливаясь и крича кличку собаки. Наконец, в соседнем ряду, он заметил шерстяные шоколадные штанишки и поджатый коротенький хвостик, торчащий в узком проходе между двух металлических коробок. Водитель, не глуша двигатель, вышел из машины, снова позвал пса. Спаниель высунул голову, пару раз вяло вильнул своим обрубком, и вновь скрылся в проеме. Мужчина, вне себя от раздражения, так как на работу он уже опаздывал, схватил пса двумя руками, и тут же выпустил: перед мордой охотничьей собаки, из-под листа рубероида и картонных коробок, торчала грязная, узкая, человеческая ступня.

Прибывший по вызову экипаж вневедомственной охраны, убедившись, что ступня действительно торчит из-под груды обычного гаражного мусора, а цвет кожи не позволяет наедятся, что человек еще жив, перегородили проезд к гаражам и вызвали следственно — оперативную группу. Когда опера, спрыгнув с крыши гаража, подняли картонную коробку и черный, потрескавшийся рубероид, даже их, видевших ежедневно смерть в разном обличии, не на шутку, замутило. На груде мусора, лежало обнаженное тело, по видимому худенькой молодой девушки. Ее лицо представляло собой сплошную гематому, покрытую коркой запекшейся крови, часть волос на голове было вырвана, ноги вывернуты под неестественным углом, бедра — в кровавых подтеках.