Постправда: Знание как борьба за власть

В эпоху Просвещения представление о том, что другие люди стоят на пути общечеловеческого прогресса, нашло отклик в значительно более широких кругах общества, что часто приводило к революционным последствиям. В частности, это привело к переходу от капиталистической ментальности к социалистической, если говорить о модернизации политэкономии. Рабочим термином стала «организация». Как еще до Маркса понял граф Анри де Сен-Симон (1760–1825), считавшийся утопическим социалистом, всемирно-историческая задача капитализма была бы решена лишь наполовину, если бы он ограничился низвержением феодальных привилегий, сковывающих свободную торговлю. В дополнение к этому производство само должно быть организовано «флагманами отраслей», способными собрать таланты, чтобы получилось целое, намного превышающее сумму составляющих его индивидов.

В таком случае врагом является не просто невежество, но привычка, понимаемая в качестве второпорядкового невежества, которое отражается в обычных паттернах поведения. Коллективизированная привычка составляет «традицию», устойчивость которой отражает неспособность видеть альтернативные способы комбинирования знания ради получения более эффективных и мощных результатов, что в терминах данной книги можно считать недостаточным использованием «модальной власти». Отсюда вытекает требование: не только дать людям шанс испытать удачу на рынке, но также, что более важно, обеспечить флагманов промышленности научными ресурсами, чтобы разведать скрытые таланты людей и обеспечить последних возможностью применить на практике свои способности, которые в XX в. стали называться «человеческим капиталом» [Fuller, Lipinska, 2014, ch. 3]. В следующем разделе мы будем обсуждать это общее умонастроение, назвав его «военно-промышленной волей к знанию».

Организационную атаку Сен-Симона, вдохновившую два ведущих движения современности, именующих себя прогрессивными, а именно позитивизм (через Огюста Конта, секретаря Сен-Симона) и марксизм, можно лучше понять, рассмотрев ее в качестве переноса ненависти капитализма к ренте как форме создания богатства с собственности на землю и самопринадлежность. Получается, что ваш недоиспользованный человеческий потенциал является таким же предметом критики, как и недоиспользованная земля, которой вы владеете. Конечно, эти две ситуации нельзя диагностировать или исправлять одним и тем же способом, но они обе составляют моральный затор, который общество должно прочистить. Такое понимание нормативного равенства между собственностью на землю и собственностью на самого себя началось с попытки Жан-Жака Руссо универсализировать легалистскую трактовку «собственности», ставшую нормой в Европе раннего Нового времени. Ее интеллектуальное наследие можно проследить в причудливой истории понятия отчуждения, из которой возникло современное понимание различия субъекта и Другого.

Вся эта линия мысли приходит к своему завершению в наши дни благодаря тенденциям к поиску ренты в академических дисциплинах, занимающих онтологическую зону, расположенную между собственностью на землю и собственностью на самого себя. В этом контексте процессы коллегиального рецензирования не просто удостоверяют предложенные притязания на знания, но и, что важнее, создают права на коллективную собственность, предоставляемые лишь той академической дисциплине, которая провела эту процедуру удостоверения. В результате более поздние исследователи обременяются необходимостью отдавать долг уважения такому заверенному знанию, без которого они не могли бы подтвердить собственные притязания на знание. Такую процедуру удостоверения, порождающую коллективные права на интеллектуальную собственность, на которую ставится ярлык удостоверяющего академического журнала, можно считать либо добавлением стоимости к исходному притязанию на знание (то есть «созданием актива»), либо же просто извлечением прибыли из монопольного условия учета такими удостоверяющими инстанциями данного притязания на знание (то есть «поиском ренты»). Одним из первых это различие начал исследовать Кин Берч [Birch, 2017].