Пострадавшая магия

— Нападение на Круг было ужасным. Но они все равно согласились на встречу. Согласились изменить политику. Это все еще победа. Ты не гордишься этим сейчас, но сможешь гордиться позже.

Мои губы дрогнули, но я не мог улыбнуться. Рочио подняла голову к моему виску. Один из магимедиков убрал рану от дубинки полицейского, но след остался.

— Это было больно смотреть, — сказала она.

— В том и был смысл, — даже если после столкновения мне было сложно понять, почему это было так важно.

Папа кашлянул. Я ошеломленно посмотрел на него, маму и тетю.

О. Они не знали, кто меня утешал.

— Это Рочио, — сказал я. — Моя девушка.

— Здрасьте, — робко сказала она. — Я не хотела врываться. Просто… переживала за Финна…

— Все хорошо, — сказала мама. — Хорошо, что ты пришла.

Я хотел спросить, откуда у Рочио живая тень, но к нам подошел доктор. От смирения на его лице я напрягся.

— К сожалению, мы не смогли спасти мистера Локвуда, — сказал он. — Команда делала все, что могла, но его сердце было повреждено, и… Боюсь, он умер. Мне очень жаль.

Тетя издала сдавленный звук. Мама поймала ее за руку, когда она пошатнулась. Папа напрягся, но шагнул вперед, обсудить что-то с доктором. Я едва сохранял равновесие. Ноги дрожали.

Рочио сжала мою ладонь. Я обнял ее, желая тщетно, чтобы мне не нужно было ее отпускать.

Она была здесь. Это было важно. Она была здесь, а не на войне, и…

Рочио напряглась в моих руках. Она смотрела на телевизор поверх моего плеча. На экране показывали, как разбилась арка над входом в здание Конфедерации. Я скривился и хотел отвести взгляд, но тут заметил слова, что бежали внизу экрана.

«Подтверждена атака террористов на лидеров Конфедерации магов Северной Америки».

Террористы? Я подошел ближе к телевизору, Рочио — следом.

Вблизи я различил слова ведущего.

— Два лидера Конфедерации ранены, один в критическом состоянии от нападения во время протеста днем. Международная группировка магов-террористов, известная как Достойные, заявила об ответственности видео-насмешкой.

Включили сюжет плохого качества с фигурой, чье лицо было почти полностью скрыто алой тканью. Трое других — два с такой же тканью, а один с жуткой белой маской — стояли на фоне. Перевод появился на экране, пока первая фигура говорила отрывистым голосом.

«Люди Северной Америки слишком долго убирали всех со своего пути. Теперь они ощутят, как падать. Это лишь…».

— О, нет, — тонким голосом сказала Рочио. Она потирала руки. — Магия злится. Что-то не так. Секретарь защиты… он обещал хранить мир, но пока не будет нападения…

— Его и не было, — сказал я. — Террористы врут, чтобы запугать. Кое-кто из Лиги хотел так напасть на Конфед. Я видел ее в толпе после того, как это произошло. Это она сделала.

Глаза Рочио расширились.

— Нам нужно рассказать об этом правительству простаков.

Она повернулась и побежала к своей стражнице.

— Мне нужно поговорить с Закером, — сказала она. — Сейчас. Пожалуйста.

— Погодите секунду, — сказала женщина.

Рочио сжала ладони у груди, будто молилась. Ее волосы подрагивали, словно их трепал ветер, ее плечи напряглись. Магия тянула ее так, что я видел?

— Это важное дело международной безопасности, — сказала она. — Пожалуйста. У нас есть информация о нападении, которое приписали себе Достойные.

Женщина стиснула зубы, но вытащила телефон. После пары слов и мучительного ожидания она отдала телефон Рочио.

— Он слушает.

Рочио ходила к окну и обратно, пока говорила с секретарем защиты. Он послал ей стража. Женщина защищала Рочио или была надзирателем?

Волосы Рочио дрожали у ее спины, но не совпадали с ее движениями. Край ее куртки шуршал. Как сильно магия впивалась в нее, что я мог видеть эффект своими глазами? Мне было не по себе.

Разговор проходил неплохо. Когда Рочио отдала телефон стражу, ее лицо было расслабленным. Но она обняла себя, а потом заговорила:

— Все хорошо. Не знаю, почему магия в ужасе, но не из-за этого. Он сказал, что придерживается обещания, и они знают, что видео — ложь. Похоже, Достойные часто заявляют, что разрушительные события — их рук дело, и используют это для своих целей. Там…

Зловещий треск, как во время фейерверков Четвертого июля, пронзил окно. За стеклом вспыхивал магический свет возле здания Конфеда дальше по улице. Оно содрогнулось, и стены рухнули. Тонны камня и стали рухнули в облаке пыли, гул сотряс землю, задел и больницу.

Я не дышал. Крики звенели на улице внизу. Пыль поднималась над обломками, жуткая маска сияла в центре облака, обрамленная кругом пылающих красных слов. Это я видел и на видео террористов.

Они нападали на самом деле.

Рочио присела на корточки, сжала голову руками, волосы летали вокруг нее.

— Нет, нет, нет, — кричала она. А потом ее голос потерялся в грохоте вокруг нас, таком громком, что у меня зазвенело в ушах.

Звучало почти как магия, но я не должен был ее слышать. А этот шум я слышал так же, как простак. Он бушевал, как буря.

Сила хлестала по окнам перед нами так, что на стекле появилась трещина. Все в приемном покое отпрянули с воплями и оханьем. Мои родители увели тетю за кресло, укрываясь там.