Построить будущее

Нет, догадаться, что осажденные попытаются сделать вылазку с целью разрушить едва начавшееся строительство и нанести потери врагу, дело несложное. Подозреваю, не в первый и не в последний раз такое происходит. Однако опыт сын ошибок трудных. Не просто готов оказался генерал-фельдмаршал, он фактически устроил ловушку, проредив на будущее гарнизон и сбив желание лезть на русских. За клубами порохового дыма особо не рассмотришь происходящее, но бегущие обратно уже не одиночно, а целыми группами заметны хорошо. Выходит, нападение сорвалось, и наша берет, даже и без направленного к месту схватки батальона.

— Что там с продовольствием? — не оборачиваясь, спросил Петр Петрович.

— Завтра должны прибыть сорок шесть будар, — с готовностью докладываю, довольный, что все заранее выяснил.

Будары — это такие долбленые донские лодки грузоподъемностью двести-четыреста килограммов. То есть по-здешнему двенадцать — двадцать пять пудов. Я все мучаюсь переводом в более привычные меры веса и объема. Головой все понимаю и давно должен был перестроиться, а временами клинит, тем более эталонов не существует и любые меры в соседних областях могут заметно отличаться.

— Мало, крайне мало, — говорит Ласси, будто это я лично те корыта строил и нагружал. — Почему до сих пор не прибыл обоз с продовольствием?

Тут ответить вразумительно нечего, а «не могу знать» и вовсе произносить глупо. Не любят подобного блеянья начальники, причем любых рангов. Сам такой. Где-то телепаются волы, и при всем желании ответа не имею. Гонцы со сведениями не приезжали, радио с телефонами отсутствует полностью. Голуби почтовые существуют, но вот под Азовом голубятню еще не построили. Здесь чужая земля. Только начальству так не ответишь.

— Проверить и выяснить! — четко дал указания командующий.

Остается лишь повернуться и послушно зашагать в сторону Гены с конями. Адъютант-порученец в моем лице обязан нестись по первому намеку, не то что прямому приказу. Уже всю задницу отбил, скача по округе. Никогда столько раньше верхом не ездил и не очень понимаю, зачем использовать человека в моем чине для посылки с приказами. Мало, что ли, поручиков, счастливых угодить?

— Куда? — спросил при виде меня крестник.

— Искать обоз со жратвой.

— Дело, — подтвердил Гена. — Еще вчера должны были появиться.

Вот он точно оказался в своей стихии. Я и раньше не сомневался в правдивости его не слишком частых рассказов о прошлой жизни, разве чуток свой героизм и подвиги приукрашивает под чарку, но как раз он сам, как многие хвастуны, без наводящих вопросов не лез. Напротив, по большей части его баранты и драки остались неизвестными. Иногда просто проговаривался под душевный разговор или упоминание какой Персии. Типа там был и здесь присутствовал. Было у меня серьезное подозрение, что за иные дела вполне могли и сейчас в тюрьму запаять или чего похуже, потому и помалкивает. Купцов точно на Волге и Яике обчищал неоднократно.

— Прокатимся, — с удовольствием произнес Кривой Федор. Мало того рябой, так еще и без глаза и на прозвание не обижается. Да и удобнее реально, чтобы не путать со вторым, более молодым Федькой. Ходят они вместе даже в кустики и вроде родичи, никогда не уточнял. Пусть отвечает за людей кто их привел. А мне недосуг. — Давно пора размяться.

— Все отправимся, — припечатал Геннадий, не дожидаясь моего разрешения или одобрения.

Я нынче без охраны не хожу. То есть не езжу. В окрестностях Азова можно без особых проблем нарваться на кого угодно, от татар до желающего прибарахлиться или отнять коня дезертира. Огромное пространство контролируется совсем небольшими иррегулярными отрядами, если они вообще могут нечто держать под наблюдением.

Потому пятеро казаков стандартно сопровождают за пределами лагеря при следовании по делам. На самом деле их десяток, но службу несут посменно. Теперь мой личный телохранитель решил всю команду поднять. Ну ему лучше видно. Мало ли где обоз застрял и кого по дороге встретим.

Этот десяток Гена отбирал сам и из малопонятных гражданскому шпаку соображений. Точнее, я представлял, откуда ноги растут. В некотором роде мой крестник оказался достаточно известным. И не самой доброй славой. До Стеньки Разина, конечно, далеко, однако старший над всеми донцами Краснощеков откровенно перекосился при виде его. Чего они не поделили при заметной разнице в положении, меня просвещать никто не стал, но по обмолвкам и так ясно.

Бывший до крещения Керимом, пусть по имени его не звали — в основном Найденов или изредка старшиной-атаманом, — в свое время был эдаким рупором казачьей бедноты и посылал старшин во все дырки, а трогать его боялись, своя банда отморозков за спиной. И все его удачные приобретения шли окружающим, широкой рукой раздаваемые. Потому у самого шиш, зато уважение. Когда мне пару лет назад понадобились хороших кровей породистые кони для Бирона, моментально нашел концы и даже не платил. Украли из почтения за тридевять земель и пригнали.