Постсоветский мавзолей прошлого. Истории времен Путина

Читатель этого текста уже, наверное, заметил, что, вспоминая Крымскую войну, автор до сих пор не провел ни единой исторической аналогии с современными событиями. Действительно, за что ни возьмись в той истории середины XIX века, все выглядит ужасно актуальным – само слово «Крым», дипломатическая изоляция России и неэффективность ее государственных механизмов, цензура, пропаганда, все, включая вечных, с точки зрения параноидальных конспирологов, врагов России – Британии и Турции. Но никаких аналогий читатель здесь не найдет. Аналогии затемняют суть дела, не дают понять смысла как событий, случившихся в 1856 году, так и того, что происходит сегодня, в 2016-м. Здесь все разное – и страны, и политика, и технологии, и общественное сознание. Однако нынешнее российское представление об истории таково, что в нем одновременно разыгрываются самые важные для него события прошлого: и Куликовская битва, и Смутное время, и революция 1917 года, и Великая Отечественная. Ну и там же, на одной сцене, будто в «Поп-Механике» Сергея Курехина, где рядом с хармсоподобным шоуменом Олегом Гаркушей можно было увидеть советского крунера Эдуарда Хиля, разыгрывается Крымская война. Для исторического сознания современного россиянина нет «истории» как таковой, все происходит здесь и сейчас, точнее в вечности, всегда. «Альбион» всегда «коварный» и всегда ведет «Большую игру» где-то там на неведомом Востоке, Турция всегда жаждет крови христиан и попирает ногой святыни Св. Софии, ну а «недовольные» (словечко в 1840-х придумал поэт Николай Языков, высмеивавший тех, кто посмел не иметь общего с властью мнения) всегда подрывают устои. Такому сознанию, при всей его одержимости историей, история, как таковая не нужна. Оно интересуется только самим собой – и своей паранойей.

Оттого один из немногочисленных нынешних медийных комментариев по поводу Парижского трактата[15] в качестве причин Крымской войны указывает нечто экзотическое, из геополитических прозрений Дугина и Жириновского: «Великобритания и Франция жаждали укрепить позиции на Ближнем Востоке, а также заполучить территории Польши, Крыма, Кавказа и Финляндии». Вот так и никак иначе. В голове научного обозревателя Газеты. Ru разыгрываются невероятные баталии в духе новомодных компьютерных игр – и вот уже Франция оккупирует Финляндию, а Великобритания – Польшу. Ну а комментарии к этому академическому мини-исследованию будто написаны самими же авторами статьи: «Вот и не врите. Потери союзников были еще ужаснее. Вообще это мировая война была, Россия от всего мира отбивалась фактически». Все верно. Потери противника были ужаснее русских, Россия на самом деле выиграла эту первую в истории мировую войну, а капитуляция Севастополя – военная хитрость, нацеленная в далекое будущее. Просто русский главнокомандующий князь Меншиков, тот самый потомок петровского фаворита, уже предвидел грядущий 160 лет спустя волнующий момент, когда севастопольцы под бдительным присмотром вежливых путинских человечков без свойств отберут город у Вселенского Супостата к вящей славе Вечной России.

Если же вернуться к настоящей истории, то Крымская война – последняя, в которой Россия сражалась с Британией и Францией, в этой войне участвовала первая в истории сестра милосердия, а также, наверное, впервые в хирургических операциях в полевых условиях была применена анестезия. Британские солдаты придумали специальную вязаную шапку и назвали ее balaklava. Впрочем, конспиролог и здесь нащупает нить всемирного антирусского заговора – ведь в таких шапках Pussy Riot плясали в ХХС.

И в завершение – еще один текст для нашей литературной антологии. Тютчев – не отставной дипломат, сочинявший жалкие официозные стишки и трактаты против революционной европейской заразы, а волнующий, торжественный и горький русский поэт написал 13 августа 1855 года:

                   Вот от моря и до моря
                   Нить железная скользит,
                   Много славы, много горя
                   Эта нить порой гласит.

                   И, за ней следя глазами,

                   Путник видит, как порой
                   Птицы вещие садятся
                   Вдоль по нити вестовой.

                   Вот с поляны ворон черный

                   Прилетел и сел на ней,
                   Сел и каркнул и крылами
                   Замахал он веселей.

                   И кричит он, и ликует,

                   И кружится всё над ней:
                   Уж не кровь ли ворон чует
                   Севастопольских вестей?

Забытые авторы русской свободы