Постструктурализм, Деконструктивизм, Постмодернизм

очередь литературных. Иными словами, заложенная в русском

ДЕКОНСТРУКТИВИЗМ

115

выражении "литературное произведение" метафора была бук

вально реализована в теории постструктурализма. Своего апогея

эта фантастическая идея машиноподобности духовного произ

водства достигла у Пьера Машере в книге "К теории литера

турного производства" 1966 г. (308) и у Терри Иглтона в его

"Критике и идеологии" 1976 г. (167а). "Шизоанализ" как раз и

относится к подобному роду "фантасциентем", столь популярных

в это время, где действие бессознательного желания мыслилось

как акт "производства", реализующего себя через посредство

машин желания , оказывающихся, в конечном счете, деиндиви

дуализированными субъектами, безличностными медиумами,

через которые в этот мир просачивается бессознательный мир

желания.

При том, что аналогичное понимание "мира желания" раз

делялось в то время многими постструктуралистскими теорети

ками, свойственный "шизоанализу" дух "глобального разруши

тельства" и "всеобщего разоблачительства", порожденный атмо

сферой социальной нестабильности, ко второй половине 70-х гг.

заметно утратил свой воинственный пафос "анархиствующей

концептуальности" и приобрел более спокойные формы академи

ческой рефлексии, тем более, что в западном обществе все за

метнее обозначалась консервативная тенденция. В этой атмо

сфере "шизоанализ" стал казаться слишком радикальной кон

цепцией, чтобы пользоваться популярностью в академических

кругах, прежде всего в США. Несомненно, "шизоанализ" был

в свое время влиятельной концепцией, но в последствии он

оказался на периферии интересов теоретиков постструктурализ

ма.

Можно сказать, что "Анти-Эдип" Делеза и Гваттари, по

добно "Революции поэтического языка" Кристевой, предлагает

пессимистическую картину человеческого бытия с точки зрения

взаимоотношения человека с бессознательным и обществом,

которое воспринимается исключительно в облике своих репрес

сивных институтов, в первую очередь государства. Человек

оказался зажат между молотом и наковальней слепой, одновре

менно созидательной и разрушительной силой бессознательного

и репрессивностью государства. (Собственно, даже и репрессив

ность как таковая есть порождение все той же мистической

силы либидо.)

Возможно, у Кристевой, по сравнению с Делезом, несмотря

на явно более усложненный язык, все более четко оговорено и

образно наглядно; тем не менее сходство основных предпосылок

и общей направленности мысли просто поразительно. Психосек

суальная энергия либидо у обоих ученых предстает как извер

жение лавы, потоки которой, все сокрушая на своем пути, осты

вая, затвердевают и образуют естественную преграду своему

дальнейшему излиянию и продвижению. Чтобы освободить себе

путь, потоки лавы должны взломать, взорвать застывшую кор

ку. Либидо порождает либо взрывную деструктивную энергию,

разрушающую общественные и государственные институты вла

сти, господства и подавления, либо "косные" социальные и се

миотические системы, действующие как цепи -- символы ду

ховного рабства индивида и его сознания. Однако в любом

случае провозглашается господство иррационализма: придержи

ваться законов здравого смысла, руководствоваться разумом так

же безрассудно, как и быть художником-безумцем и своим

творчеством бросать вызов государству или обществу, поскольку

в "больном" мире, в "больной цивилизации" и филистер, и бун

тарь в равной мере больны, в равной мере являются "со

циальными извращенцами" и один из них так же неизбежно

обречен на паранойю, как второй на шизофрению.

"ЖЕЛЕНИЕ"

Одной из самых влия

тельных концепций современ

ной западной мысли стало

многозначное понятие "жела

ния". Оно проделало долгий

и весьма извилистый путь от

чисто сексуального влечения (либидо) Фрейда до основного

импульса, внутреннего двигателя всего общественного развития.

В этом понятийном конструкте, частично являющемся наследни

ком "первичных процессов", т. е. деятельности ид, как это

сформулировал в свое время Фрейд, воплощено иррациональное

представление о движущих силах современного общества, где

желание, лишенное чисто личностного аспекта сексуальных по

требностей отдельного индивида, приобретает характер

"сексуальной социальности"-- надличной силы, стихийно, ир

рационально и совершенно непредсказуемо трансформирующей

общество.

Тот факт, что Барт, Кристева, Делез, Гваттари, Лиотар, а

также, хотя и в меньшей степени, Деррида практически одно

временно разрабатывали проблематику "желания", свидетельст

вует о том, что она не определенном этапе развития постструк

туралистской мысли превратилась в ключевой для нее вопрос, от

решения которого зависело само существование постструктура

лизма как доктрины. Если отойти от частностей, то самым глав

ным в этих усилиях по теоретическому обоснованию механизма

"желания" было стремление разрушить, во-первых, сам принцип

структурности как представление о некоем организующем и

117

иерархически упорядоченном начале, которое, по своем образу и

подобию, систематизирует социальную жизнь человека, а во

вторых, и одну из самих влиятельных структур современного

западного сознания -- фрейдовскую структуру личности, ибо