Постучи в мою дверь

— Как видите, Ваше Величество, приготовления идут полным ходом. В этом году мы решили проводить Старый год с особым размахом. В замке устроим маскарад и пригласим всех важных лиц округи. На этот раз мой брат хочет воздать благодарности всем жителям Дьекельни за верную службу, а так же Морозному Деду за сотворенное чудо. — Адрианна так беззаботно и уверенно щебетала, что Олеся не сразу уловила смысл сказанного.

Глава 26

Олеся осторожно сдвинулась в сторону, пытаясь рассмотреть собеседника Адрианны. Плащ, ветви и ленты надежно ее скрывали, но она все равно боялась выглядывать наружу. Виднелся лишь краешек роскошного платья, расшитого золотистой тканью и сверкающим бисером.

Мужской голос, елейный и неприятный, раздался совсем рядом:

— Чудо — это замечательно, госпожа Адрианна. Но приглашать в замок едва ли не крестьян… Вы уверены, что Габор отдал именно такие распоряжения?

— Уверена, Ваше Величество. Брат дал предельно четкие указания. Да и что плохого в том, чтобы пригласить в замок уважаемых землевладельцев, лекаря и торговцев, услугами которых мы пользуемся? Вам ли не знать, что положение любого правителя зависит от любви и уважения его подданных. — Удивительно, но в голосе Адрианны звучали гордость и превосходство.

Олеся затаила дыхание. Два раза Адрианна сказала «Ваше Величество». Король… Он приехал. Раньше, чем они ждали. И кажется, он был не самой приятной личностью. Ему, видите ли, не нравится, что Габор пригласил обычных людей! Ну так может убираться отсюда, куда подальше.

— Вы правы, прелестная Адрианна. Конечно, вы правы. Все мы служим людям. Но крестьянин никогда не сравняется с королем. Не думаю, что моей дражайшей Генриетте будет комфортно с этими неотесанными дикарями. Это совершенно неподходящее окружение для принцессы. Да и для вас тоже. Я все же советую вам, госпожа Адрианна, избрать более достойную публику.

Вот же козел. Неудивительно, что народ его не любит. С таким-то отношением к простым людям. Олеся уже ненавидела этого самовлюбленного козла. Пусть забирает свою «дражайшую Генриетту» и катится отсюда.

— Вы предлагаете нам взять свое слово обратно и закрыть двери перед людьми, которых пригласили? — Тон Адрианны звучал холодно.

— Более того: я настаиваю на этом. Не могу поверить, что Габор устроил всю эту красоту для крестьян. Ох, я понял! Это для моей милой Генриетты. Дорогая, тебе нравится, как тут все украшено?

— Да… Довольно мило… — Томный голос, нарочито растягивающий гласные, звучал так, словно его обладательнице было невыразимо скучно.

Олеся впилась ногтями в кожаную обложку. Его дочь. Оказывается она тоже была здесь. Голос звучал молодо. Стоило признать, что он был красивым. Если бы не нотки превосходства над всеми.

Олеся ничего не могла поделать с лютой ненавистью, зарождающейся где-то глубоко в животе. Как бы она не была уверена в чувствах Габора, но появление рядом с ним любой женщины превращало ее в злобную бешеную ведьму. От злости хотелось взвыть. Сколько у нее еще будет соперниц? Сколько боев за господаря придется выстоять? Да, она уверена в нем. Но ревность — то пламя, которое не загасить никакой водой. Олеся знала: чем сильнее она будет любить Габора, тем яростнее станет ревновать.

— Какое же чудо произошло в вашем роду? — А принцесса явно не глупа — зацепилась за те слова, на которые сама Олеся даже не обратила внимание. Интересно, красива ли?

Последовала заминка, и Олеся могла лишь гадать, что происходит за пределами ее укрытия.

— Морозный Дед даровал нашей дорогой Маргит надежду на исцеление — она теперь может говорить. К сожалению, рассудок ее все так же слаб, но мы не теряем надежды. — Адрианна отвечала, не хотя, словно уже успела пожалеть о сказанном.

— Это действительно настоящее чудо. — Томный голос принцессы звучал совсем рядом. — Я, конечно, слышала о бедняжке и о том, как тяжело господину Миклошу с ней приходится. Помните, отец, госпожа Танильдис рассказывала, что несчастная надела платье прислуги, измазалась сажей и пошла в окрестную деревню пугать детей. Госпожа Танильдис, конечно, та еще сплетница, но это и впрямь так грустно. — Голос Генриетты сочился фальшью. Она наслаждалась чужой бедой. Издевалась и получала от этого удовольствие.

Олеся так сжала челюсти, что аж зубы скрипнули.

— Ничего подобного не было. — Адрианна злилась и даже не пыталась это скрыть. — Маргит — очень милая и добрая девушка. Она никого не пугала. Просто была немного не в себе.

— Но вы сказали, она и сейчас не до конца исцелилась? — Кажется, король о чем-то задумался. — Не опасно ли будет позволять ей общаться с другими людьми? Да еще и во время праздника. Вдруг, она нападет на кого-нибудь?

Олеся ожидала, что сейчас Адрианна начнет оправдываться и заверять короля в том, что Маргит совсем не опасна, но сестра Габора снова удивила ее:

— Если ее не провоцировать, то не нападет. Но коль вы сомневаетесь в своей безопасности… — Адрианна так многозначительно замолчала, что не догадаться о смысле было невозможно.