Постучи в мою дверь

— Нет. Я просто… боюсь тебя потерять. Хочу, чтобы ты принадлежал только мне. Был моим и больше ничьим. Это так глупо, да?

Желание и нежность затопили нутро. Стало трудно дышать. Габор понял, что сердце лопнет, если он не поцелует ее.

Он наклонился и замер на расстоянии дыхания от ее пухлых алых губ:

— Нет. Это совсем не глупо. Я твой.

Габор понимал, что позволит ей сделать с собой все, что она только пожелает. Вся его жизнь оказалась сосредоточена в ее тонких изящных ладонях.

Он уже ощущал ее рваное дыхание на своих губах, когда дверь оглушительно скрипнула, раздался звук шагов, а женский голос испуганно запричитал:

— О-о-о… прошу прощения! Я думала, мы можем расположиться здесь же, как и вчера, чтобы продолжить примерку… Возможно мне стоит поискать другое место…

Габор отчаянно пытался заставить мозг работать. Он медленно обернулся. Портниха пялилась на них с Олесей и даже не думала никуда уходить.

А он не собирался менять своего положения, понимая, что это наверняка породит тысячи сплетен о них с Олесей. Это был не ее мир, где можно было поменять мужа и жену, как только они надоедали друг другу. Здесь даже пребывание в одной комнате пусть и отдаленных родственников, могло подвергнуться осуждению.

Возможно, Олеся и не осознавала, но теперь она была привязана к нему еще крепче. Людской молвой. Габор подавил желание расхохотаться.

Великие Небеса! До чего он докатился?! Пытается загнать в ловушку сплетен девушку, которая и понятия не имеет о принятых здесь порядках. Но разве она не сказала, что хочет быть с ним? Кажется, она наконец откинула свои глупые сомнения и приняла свои чувства к нему. Но Габор не собирался оставлять ей даже малейшего шанса на отступление.

Не после того, что собирался делать с Миклошем. И все это — лишь бы обладать ею.

Олеся сдавленно выдохнула и вжалась в спинку кресла, пытаясь отстраниться от него. Ее румянец стал алым. Даже удивительно, что она отчаянно стеснялась, оказавшись застуканной с ним.

Пересилив себя, Габор все-таки выпрямился. Он действительно выглядел ужасно. Да и пах, наверное так же. Не самое подходящее время набрасываться на желанную женщину.

Он заставил себя сделать шаг в сторону от Олеси и кивнул портнихе:

— Можете продолжить здесь. Госпожа… — Он едва не сказал «Олеся», остановившись в самый последний момент. Да, пожалуй, это будет не так-то и легко. — Госпожа Маргит готова к примерке. Уже заждалась вас. Пришлось скрасить ее одиночество.

— Ох, простите, господарь. Мы совсем не желали заставлять вас ждать. — Портниха заламывала руки и кусала губы. Эти попытки флиртовать вызывали в Габоре раздражение. Как отреагирует Олеся? Она и так постоянно в нем сомневалась. Видимо, швею придется заменить.

— Разбирайтесь с платьями, я подойду позже. — Он обернулся к Олесе, которая теперь стала смертельно бледной. Что ее напугало? Или расстроило? — И подумай над нарядом для маскарада. Ни в чем себя не ограничивай. — Он обращался к ней на «ты», слишком интимно для несвязанных кровью родственником, тем более для мужчины и женщины. Но это словно оставляло на ней отпечаток — знак принадлежности ему.

Олеся неожиданно вскочила на ноги и протянула ему книгу. Она поклонилась, смиренно склонив голову и тихо проговорила:

— Спасибо за то, что дали почитать вашу книгу. Я бы позже хотела дочитать эту сказку. — Она буквально всунула ему в руки книжку, раскрытую на страницах с пресловутой легендой.

Кланяясь Олесе, Габор не смог сдержать довольную улыбку:

— Обязательно. Я надеюсь продолжить наш разговор об алфавите. Было очень познавательно.

Габор с наслаждением наблюдал, как румянец возвращается на ее лицо, как расцветают щеки. Член снова дернулся. Мозг наводнили фантазии о том, как он проводит головкой по алому румянцу на Олесиных щеках, как она трется о его плоть губами, а он ударяет напряженным естеством по ее лицу.

Пока окончательно не утратил рассудок, Габор запахнул полы плаща и стремительно вышел из зала. Ему уже не терпелось увидеть Олесю в новых платьях, которые будут сшиты специально для нее и которые будут принадлежать ей. Совсем скоро она окончательно станет частью его мира. Частью его семьи. Частью его самого.

Даже этот маскарад он затевал не в угоду королю, а ради Олеси. Показать всем, что она больше не безумная жена его младшего брата, а полноценный член его семьи и находится под его защитой. Украшения, танцы и все, что будет происходить, было задумано для нее. Удивить, порадовать, показать, что его мир — не только страх и угроза нападения демонов, но и праздники, веселье, развлечения.

Наверное глупо, но чем больше думал об этом, тем больше переживал. Понравятся ли Олесе традиции его страны, примет ли она их, будет ли в них участвовать?

А еще стоило подумать о Миклоше.