Постучи в мою дверь

Нет. Внутри все кипело. Олеся была уверена, что ее кровь уже пузырится. Скоро она расплавит вены и вырвется наружу, вытекая через глаза, нос и уши. Кожу покалывало. По ней словно пробегали разряды электричества. И дело было в Габоре. Во всех тех словах, которые он ей сказал.

Он был прав. Она уже думает об этом. О том, что он ей пообещал. Не может выкинуть из головы ни одного стыдного, развратного слова. Она могла только догадываться о том, что он хотел сделать. И это превращало возбуждение в постоянно тлеющий костер. Чуть подует ветер — одна более яркая фантазия — и она сгорит окончательно.

А фантазий было много. Олеся пыталась не думать, но слова Габора намертво отпечатались в ее мозгу раскаленным кровавым клеймом. Он обещал надеть на нее кляп. Задрать платье. Наполнить их влагой кубок.

Боже…Кубок, в котором смешается ее сок и его сперма… Он заставит ее пить? Олеся была уверена, что да. Или она хотела, чтобы заставил… Ради него она готова была на что угодно.

Наверное, дело в чертовом отваре. Ведь как иначе объяснить ее неутихающее возбуждение и желание быть возле Габора? В самом потаенном уголке души, куда она никогда и никого не пускала, где было темно, мрачно и сыро, где жили ее внутренние демоны и жуткие чудовища, тихонько рассмеялся внутренний голос. Дело не в отваре, дурочка. Дело не в замке, красивых платьях и роскоши. Дело в самом Габоре. Если она еще когда-нибудь встретит Морозного Деда, то должна упасть перед ним на колени и поблагодарить за то, что исполнил ее желание. Габор… За такого мужчину стоило бороться. Он должен принадлежать только ей и никому больше. Принцессе Генриетте и всем, кто когда-нибудь решит отобрать его, стоит отойти в сторонку.

Потому что теперь она точно знала: это ее мужчина.

— Я, все же советую, выбрать вам более традиционный наряд. — Госпожа Карола вновь вытянула ее из размышлений. Она с сомнением рассматривала набросок, который сделала со слов Олеси. — В этом году большой популярностью пользуются платья крестьянок. — Она открыла альбом, в который уже раз демонстрируя рисунки вычурных скучных нарядов, украшенных таким количеством камней, что весили, наверное, тонну.

Олеся скривила губы:

— Я недавно была в деревне. Крестьянки так не одеваются. — Едва сказав, она вспомнила про колье, купленное у продавца ярких украшений.

Сплетение десятков цепочек, напоминающее рыболовную сеть. Наверное именно в такую средневековые рыбаки пытались поймать русалок. И еще там были звездочки. Яркие кристаллы, обрамленные гладким блестящим серебром.

Олеся задумчиво закусила губу:

— А можете еще вышить звезды?

— Конечно, можем. Тем более, ЭТО необходимо как-то украсить. — Карола брезгливо скривилась, рассматривая набросок.

Олеся стиснула зубы. Да, она не была женой Габора, но считалась женой Миклоша. А значит, к ней должны относиться с уважением. И когда она только успела стать такой снобкой? Мнит себя лучше других. Нет. Просто не хочет быть предметом насмешек любого, кто посчитает ее странной.

Мир Габора совсем не прост. Он не сможет вечно быть рядом с ней. А значит, она должна побороться за саму себя.

— Вижу, вам не нравится мой выбор, госпожа Карола? — Олеся прямо посмотрела на портниху.

Швея покрылась новым слоем алых пятен.

— Что вы, госпожа Маргит?! Просто… я не хочу, чтобы вы чувствовали себя некомфортно и выделялись среди остальных приглашенных.

Олеся пожала плечами:

— А может, я хочу выделяться? Я же… сумасшедшая. А сумасшедшие должны привлекать внимание. — Олеся с наслаждением наблюдала, как вытянулось лицо портнихи. — Звезды должны быть вышиты черным.

Карола прокашлялась:

— Черное на черном?

— Совершенно верно.

В повисшем молчании раздался странный жутковатый звук. Он доносился из-за стены, занавешенной темно-зеленой портьерой. Олеся с портнихой одновременно повернули головы, когда послышался женский крик, а за ним — лающий хриплый смех.

— Что это? — Портниха спросила шепотом, с ужасом глядя на портьеру.

Олеся встала, почему-то на цыпочках подошла к тяжелой ткани и отодвинула часть в сторону. За ней обнаружилась высокая деревянная дверь, украшенная искусной резьбой. Дракон… Огромный сказочный монстр с раззявленной пастью, из которой вырывались языки пламени. На распахнутых крыльях вились строки непонятного текста. Олесю бросило в жар — букву «С», показанную Габором, она узнала сразу. Она словно горела среди других и выделялась огненным пятном.

В животе что-то сжалось, соски болезненно заныли. Фантастическое чудовище с длинным хвостом, украшенным на конце острой стрелкой, было словно душой Габора. Неистовый, дикий, свирепый. Способный растерзать, разорвать на части, а затем спалить, оставив только пепел.

Так и было. Она сгорала в его пламени. Сумасшедшая страсть раздирала на куски. А любовь к нему рвала сердце на части.

Вместо ручки на Олесю свирепо глядела темная драконья морда, сквозь широкие ноздри которой было продето кольцо. Пальцы коснулись холодного чуточку шершавого металла. Олеся потянула на себя, но дверь оказалась заперта.

— Не думаю, что стоит…