Постучи в мою дверь

— Это вы заставили его стать… — Она осеклась, взглянув на принцессу, которая рассматривала стену. — …тем, кем он стал.

— Он спасал тебя.

— Значит, это я теперь во всем виновата? — Она и сама чувствовала свою вину.

Если бы она не появилась здесь… Если бы не попала в тело несчастной Маргит… Если бы не полюбила Габора… Миллион «если бы», которые делали ее горько-соленое счастье почти ядом.

— Наверное, я должна сказать «спасибо». За него. И за… за то, что оказалась здесь. Я и вправду благодарна… За каждый свой день тут. — Олеся из последних сил сдерживала слезы.

Так сложно было поверить в то, что все почти хорошо. Так сложно…

Старик вдруг улыбнулся:

— Не плачь, прелестная госпожа. Ты должна быть сильной и красивой, как и все в роду Баттьяни. Ты — мать будущего наследника. Дитя, растущее в тебе, не должно знать материнских слез.

Олеся даже не сразу осознала… Она просто замерла на месте, боясь спугнуть эти слова. Пусть проникнут в мозг, в сознание. Путь просочатся… Она прижала ладони к животу. Все было так же, как всегда. Как и прежде. Он даже немного впал поле всех переживаний. Теплая кожа. Ничего не изменилось.

Она посмотрела на Морозного Деда, пытаясь понять, говорит ли он правду или…

— Это жестокая шутка… — Голос дрожал так сильно, что превратился в неразборчивый шепот.

— Это не шутка. Скоро сама поймешь…

Олеся сглотнула ком в горле, внезапно вспомнив, как ее жутко тошнило по пути сюда. А что, если это был не страх? Что если это действительно их с Габором малыш? Первенец!

— Ой, смотрите! Картинки сами собой появляются! Чудеса…

Олеся вздрогнула от возгласа принцессы. Та со счастливым и удивленным видом рассматривала стену, на которой расцветали яркие фрески.

Олеся подошла ближе, всматриваясь в новые картины. Она и Габор… Они сидели на берегу моря, улыбаясь друг другу, пока черноволосый малыш сооружал из песка кривую гору. Дыхание замерло на губах. В висках что-то болезненно застучало, а сердце оказалось пойманным в клетку из ребер.

На следующей фреске она танцевала с мальчиком лет десяти, а Габор сидел за богато накрытым столом, улыбался и хлопал в ладоши.

Еще на одной фреске она стояла напротив алого марева преисподней. Стояла, держа за руки двух мальчиков. А в сером дыму отчетливо проступал величественный мужской силуэт, за спиной которого развевался не то плащ, не то крылья, а голову венчал рогатый шлем. Он шел к ним…

Олеся снова прикусила губу до острой отрезвляющей боли и повернулась к Морозному Деду. Она боялась даже дышать — чтобы не спугнуть фрески. Как будто именно от этих рисунков зависело, получит она все это или нет.

Морозный Дед улыбнулся:

— Ради такого будущего стоит и умереть, да?

Олеся кивнула, бессознательно погладив живот:

— Да. Стоит…

Тихий лепет принцессы немного привел ее в себя. Олеся указала на Генриетту, которая блаженно улыбалась и рассматривала фрески с таким видом, словно ничего удивительнее в жизни не встречала:

— Что с ней?

— Она теперь… другой человек. — Морозный Дед улыбнулся. — Пойдемте. Нужно вернуться в крепость и объявить всем, что с демонами покончено.

Олеся взяла принцессу за руку и повела за собой. Генриетта казалась несмышленым ребенком лет пяти. Вертела головой, что-то лепетала себе под нос и улыбалась каким-то своим мыслям. Олеся и вправду ощущала себя мамой, оберегающей неразумное дитя.

Неужели, у них с Габором и вправду будет ребенок? Красивый, умный и храбрый малыш, похожий на своего папу. Олеся прижала свободную руку к своему животу, как будто могла этим жестом могла сберечь еще не рожденного сына. Или дочку.

Морозный Дед довел их до широкого подземелья, помогая выбраться через проход в статуе ворона.

Принцесса вскрикнула, и Олеся поспешила за ней, гадая, что могло ее так напугать. Весь пол был усеян телами мертвых демонов. Отрубленные лапы и головы, вывалившиеся из пастей языки.

Морозный Дед хмыкнул и погладил свой топор. Не оставалось сомнений, кто их всех убил.

— Дальше вы сами. А я наведу тут порядок.

Олеся взглянула на него:

— Вы еще придете?

Он улыбнулся:

— Я всегда рядом.

— Но мы еще увидимся?

Он указал на ее живот:

— Я приду к ним однажды. Чтобы исполнить их заветные желания.

Олеся погладила живот, все еще не находя в себе сил не прикасаться к нему:

— Спасибо.

Дед кивнул:

— Возвращайтесь. Дьекельни ждет хороших новостей. Сейчас крепости нужна хозяйка. И пышное торжество. Как никогда.

Олеся покрепче обхватила ладонь Генриетты и повела утратившую память и, похоже, разум, принцессу за тобой.

— Это был твой дедушка? — Шепот Генриетты отскакивал от холодных стен, которые больше не казались ни страшными, ни пугающими.

Неожиданно для самой себя Олеся улыбнулась. А ведь совсем недавно она сама была, как принцесса. Ничего не понимала и не осознавала.

А теперь вот объясняет, что к чему в этом удивительном, почти сказочном мире.

— Это Морозный Дед. Хранитель всей Бергандии. Он награждает детей, которые хорошо себя вели весь год, — приносит им подарки.

— Ух ты! А я хорошо себя вела? Ты не знаешь?

Олеся не смогла сдержаться:

— Не совсем.

Генриетта заметно приуныла.

— Значит, у меня подарка не будет.