Постучи в мою дверь

Олеся потеряла связь с реальностью. Пропала в водовороте страсти. Габор начал двигаться. Хотя движением это было сложно назвать. Он вбивался в Олесю, одновременно насаживая ее на себя, до упора, до боли. Наслаждение затапливало. Олеся вцепилась пальцами в покрывало. Невозможность пошевелиться лишь усиливала возбуждение, которые уже раскалилось до бела. Новые потоки влаги устремлялись вниз. Габор врывался в нее и выходил с тихими хлюпающими звуками. Влаги было так много, что их кожа скользила друг о дружку. Мышцы начали сокращаться, обхватывая горячий твердый член, безжалостно таранящий ее тело.

Олеся вгрызлась зубами в покрывало. Габор не знал пощады. Он как совершенный безжалостный механизм терзал ее тело, а Олеся лишь громко распутно стонала под ним, приподнимая бедра еще выше. Вкус пыли во рту, покрывало намокло от слюны, на спину капали капельки пота с тела Габора.

Ладонь Габора скользнула под живот, накрыла промежность. Палец нашел клитор и погладил. Олеся зарычала. Дернула головой и застонала от боли. Габор по-прежнему держал ее волосы в кулаке, прижимая к кровати. Он продолжал дико таранить ее тело, едва ли не разрывая на части. Палец вычерчивал круг на набухшем клиторе. В какой-то момент он ворвался слишком глубоко, поднимая ее над горой из подушек. Олеся закричала. Внутри что-то оборвалось. Мышцы сжались вокруг его члена. Все тело задрожало, бешено сотрясаясь.

— Я… в-все…

Габор сделал еще три рывка и замер. Упал на нее, вытащив из-под живота ворох покрывал и подушку. Прижал к кровати. Олеся чувствовала, как он дрожит, и от этой дрожи трется о ее тело. Его горячее дыхание накрыло шею. Никогда раньше не было так хорошо. Незнакомое раньше наслаждение мягкими волнами омывало тело. Дыхание медленно, с трудом, выбиралось из тела. Нежная истома опутала своими сетями.

Олеся с трудом разжала пальцы, выпуская из хватки ткань покрывала. Почувствовала, как Габор отпустил ее волосы и чуть сдвинулся, позволяя дышать. Их ноги переплелись. Совершенно неожиданно он обнял ее, заключив в крепкое кольцо объятий. Чуточку шершавые влажные губы коснулись основания шеи, оставили немного колючий поцелуй.

— Теперь ты только моя… — Еще один поцелуй, чуть ниже, по выступающему бугорку позвонка. — Ему я тебя не верну… Останешься со мной…

Олеся повернулась лицом к Габору. От его слов захотелось плакать. Она сползла вниз, уткнулась лицом в его покрытую волосками грудь и крепко обняла. Ей просто нужно еще немножко так полежать. Надышаться опьяняющим моментом счастья. Потому что очень скоро все закончится. Он ведь даже не знает, кто она. Как ее звать. Настоящее имя. И вряд ли защитит от сумасшедшего брата. Олеся гладила ладонью влажную кожу спины. Он был весь покрыт шрамами. Узкими и широкими, длинными и короткими. Габор был истинным воином… Но вряд ли ему будет дело до нее… настоящей. А если и будет, то он в очередной раз назовет ее предательницей, заключившей сделку с демоном.

Олеся крепко зажмурилась, чтобы не дать слезам пролиться. Она нежно поцеловала жуткого вида рубец на его груди. Как будто кто-то пытался разодрать кожу и добраться до сердца. Габор вздрогнул и задышал чаще. Его пальцы запутались в ее волосах, а руки еще крепче сжались вокруг расслабленного влажного тела. Впервые Олеся оказалась рада, что попала сюда. Познакомилась с Габором… Как он мог быть одновременно таким невыносимым и притягательным? Его «Ты только моя» забралось под кожу и осталось там магнитом, притягивающим к Габору.

Как ей теперь быть? Как быстро он устанет от нее? И как поступит, если узнает правду? Хотя вряд ли он поверит. Скорее убедится в ее сумасшествии. И тогда ей точно придется тяжело. Он ее не пощадит. Олеся не обольщалась насчет всего случившегося. Габор — мужчина. И как бы хорошо ему сейчас ни было, он все равно остается господарем, заботящемся о благополучии своей земли. И о себе.

— Я прикажу, чтобы здесь навели порядок. Из комнаты ведут потайные ходы, так что ты беспрепятственно сможешь бывать везде. — По своему телу Габор подтянул ее вверх и заглянул в глаза. — Я сам подберу тебе надежную горничную. Постарайся собрать свои вещи, а завтра я сам перенесу их сюда.

Олеся боялась даже шевельнуться. Ей хотелось еще хоть немного продлить это волшебство. Ну зачем?! Зачем он все портит своими словами? Лучше бы прогнал ее. Получил желаемое и теперь может выставить вон. Олеся отвела с его лба влажную прядь. В темных волосах кое-где блестела седина. Хитрый матерый хищник. Что у него на уме? Кроме того, чтобы наградить ее почетным званием своей любовницы.

Олеся пожала плечами, нечаянно еще больше прижавшись к Габору грудью. Сладкая истома окутала все тело. Охрипшим от криков голосом призналась:

— У меня нет вещей…