Постучи в мою дверь

Он уже спешил к ней. Боясь, что не успеет, Олеся поднесла другую руку к лезвию и со всей силы прижала запястье к острому краю. Дернула рукой, располосовывая кожу. Боль прострелила все тело. Добралась до сердца и ударила в виски. В этот самый момент Габор подлетел к ней. Выхватил из рук саблю и отшвырнул в сторону. Олеся зажмурилась от накатившей дурноты. Из запястья хлынул поток темной густой крови. В воздухе повис металлический запах. Габор рывком поднял ее с пола, ставя на ноги. Но Олеся не смогла устоять. Колени подогнулись, и она куклой повисла на нем. В ушах шумело. Боль пульсировала в ране, расходясь волнами по всему телу.

Голос Габора доносился издалека. И кажется, он был очень сердит. Скорее даже зол.

— Как была сумасшедшей, так и осталась. Чем ты думала?!

Он прижимал ее к себе, и Олеся поняла, что боль уходит. Вместо нее появляются усталость и… эйфория. Она как будто была немного пьяна. Но ощущать его сильное тело, твердый живот, шершавую от волосков кожу, — действительно, как выпить самой бутылку вина. Пьяняще. С трудом Олеся подняла окровавленную руку и коснулась колючей щеки Габора:

— Теперь ты будешь знать… заключала я сделку… или нет…

Она взмыла в воздух, не сразу осознав, что Габор поднял ее на руки. Так хорошо было плыть в сильных руках, прижимаясь к его груди, слышать стук сердца.

— Да мне уже все равно! Ты — идиотка!

Не смотря на резкие слова и злое выражение лица, Габор очень бережно уложил ее в кровать. Послышался треск ткани. Он прижал к ране обрывок собственной рубашки и туго перетянул сверху.

Олеся тихонько рассмеялась:

— Ты же сам хотел это сделать… Угрожал мне… — Каждое слово давалось с трудом. Кажется, она перестаралась. — Как долго ждать?

Габор очень сильно злился. Губы сжаты, ноздри гневно раздуваются. Ну лбу снова выступили капельки пота.

— Ты сумасшедшая… Я поймаю тебе демона, и ты сама увидишь, как долго ждать.

Габор встал.

— Полежи здесь. Я сейчас вернусь.

Олеся из последних сил вцепилась в его руку.

— Нет, не уходи! Не оставляй меня с… одну…

Олеся едва не проговорилась. Мозг соображал с трудом и приходилось подбирать каждое слово. Она просто не знала, что еще сделать. Какова вероятность того, что Габор поверит ей, а не своему брату? Тем более после того, что только что случилось между ними. Жена-изменница против брата. Но Габор снова ее удивил. Опустился на корточки возле кровати и ласково убрал прядь волос с лица.

— Что сделал Миклош?

Олеся закусила губу. Вот он ее шанс! Неужели он все-таки сможет ей поверить? Беда в том, что Олеся даже не знала, какими словами обо всем рассказать. Те ужасы, что сохранились в памяти Маргит нельзя было описать парой фраз. Тягостное молчание разлилось по спальне.

— Ты мне не поверишь.

На лице Габора читалось сомнение. Не смотря на то, что она сделала, пытаясь доказать свою невиновность, он все еще сомневался в ней. И это было хуже всего. Нет, она не надеялась, что их сумасшедший секс все изменит, но… Но в глубине души хотела, чтобы эта близость значила для него немного больше, чем удовлетворение физической потребности. Но похоже, как и многие женщины, перепутала влечение с глубокими чувствами.

К счастью Габор больше не стал ее пытать. Поднялся на ноги и ласково поцеловал в лоб.

— Здесь тебя никто не найдет. Не бойся. Я схожу за лекарем и вернусь. Поспи.

Габор укутал ее в покрывало, пропахшее пылью и их сексом, быстро оделся и скрылся за неприметной дверью в углу комнаты. Олеся ее даже не заметила. Может ей действительно пока нечего бояться? Дверь заперта. Габор сам сказал, что ее тут никто даже не услышит. А что если Миклош все-таки отыщет ее укрытие? И тогда толстые стены сыграют с ней злую шутку. Опаляющий жар сменился ознобом. Таким, что зубы застучали. Ей нужно что-то придумать. Но накатывающая дурнота мешала сосредоточиться. Зря она совершила этот глупый поступок. Ничему он не поверил. И, наверное, не поверит.

Глава 10

Габор еще никогда не был в такой растерянности. Его раздирали на куски сотни самых противоречивых чувств и эмоций.

Тело до сих пор не остыло от самого потрясающего секса в его жизни. Даже мозг соображал с трудом. Из разрозненных обрывков он пытался собрать цельную картину и понимал, что упускает нечто важное.

Маргит вытеснила из головы все здравые мысли. Перед глазами стояла только она. Прижатая к стене. Пытающаяся сдержать стоны. Хрипло стонущая от его ласк. Распластанная на кровати. Выгибающая спину. Ни разу в жизни ему не было так хорошо. Маргит оказалась идеальной. Совершенной. Смелой. Откровенной. И настоящей. Он думал, что будет достаточно один раз уложить ее в кровать, или на стол, или прижать к стене. Один раз! И наваждение само собой пройдет. Но нет… После того, как его смело с ног потрясающее наслаждение, он понял, что хочет ее снова. В кровати, на столе, у стены. По телу снова прошли волны сумасшедшего жара. Как будто его сунули в костер.