Постумия

22 апреля (день). Данное Богдану обещание я выполнила – пошла к врачу. Но вместо того, чтобы взять направление на аборт, встала на учёт по беременности. Врачиха, конечно, решила, что свою роль сыграл страх перед опухолью. Я не стала её разубеждать. После возвращения домой сразу же легла на свой угловой диванчик Мюнхен-Д и заснула, как под наркозом. Не помню, что видела в забытьи, но только очнулась совершенно спокойной и невероятно счастливой.

На компьютерном столе стояла лампа с гнутой шеей и цветными витражными стёклами. По студии плавал тихий вечерний сумрак. Меня опять мутило, но теперь даже немочь была приятна. Падая в постель, я забыла снять ожерелье из лунного камня и такие серьги. Сняла только вечером, спрятала в домашний сейф-книгу. Он преспокойно стоял, раскрытый, рядом с лампой.

С наслаждением потянувшись и разогнав кровь, я спрыгнула с постели, спрятала украшения в сейф. Поставила его рядом с несколькими на открытую полку, за компом. И вышла на лоджию, в сиреневые сумерки. Солнце только что зашло, но с моей верхотуры просматривалась малиновая вечерняя заря. «Закат опять окрасил улицу красками дивными», – мурлыкала я, протирая пол на открытой лоджии. В город вернулись птицы и тут же на радостях «отметились». Этот день был тёплый – с небольшим дождиком, с облаками, с синим весенним небом.

В такую пору, конечно, могло быть и теплее. Но всё равно я не чувствовала холода, глядя на промзону «Парнас», на раздолье полей и лесов. Тепло будто бы шло изнутри. Над пятном зари горела звезда, и я шёпотом рассказывала о ней своему сыну.

С того вечера прошло ещё пять дней. Встав утром и сделав зарядку, я отправилась под душ. Не успела сменить купальный халат на лазоревый домашний костюм «Мадонна», как мне позвонил дядюшка. Скороговоркой предупредил о том, что сейчас будет, и тут же отключился.

Мне стало страшненько. Неужели Богдан проболтался раньше времени? С врачихой они не знакомы. Может, Кристина опять замутила поганку? Она наблюдается в этой же консультации, и вполне могла получить эксклюзивные сведения. Я до сих пор прописана на «Просвете». И, значит, у нас один гинеколог. А невестка как раз собиралась на ту операцию, от которой с ужасом отказалась я.

Теперь жильё надо будет расширять. Вдвоём, да ещё с сыном, мы здесь не поместимся. Значит, правильно сделала, что не зарегистрировалась в «студии». Но об этом ещё рано думать. Неизвестно ещё, что дядюшка отмочит. А без него мне обмен не вытянуть.

Конечно, «Мадонну» я скинула. Слишком фривольно для дяди и провокативно. Особенно если он уже всё знает… Схватила первое попавшееся – простую рубашку цвета нежной фуксии, с карманом на груди, и джинсы. Заодно обмерила талию – пока никаких изменений. А вот груди уже болят. Особенно та, в которой уплотнение.

Дядюшка влетел вихрем, тут же открыл кейс, достал футляр с флэшкой. Он был в штатском. Прекрасный синий костюм делал генерала ещё выше и стройней. Быстро чмокнув меня в лоб, дядя осмотрел почти зажившие царапины, потрепал по волосам. Нет, похоже, он пока ничего не знает…

– Из душа тебя вытащил? – сразу догадался он. Это было нетрудно – мои космы висели мокрыми сосульками. – Никого сейчас не ждёшь? Время есть?

– Да навалом! Кофе хочешь? – Я знала его слабость к этому напитку.

– Кофе я всегда хочу. – Дядины глаза горели торжеством. Я тоже повеселела – грозу пока пронесло. – Тебе получше?

– Мне совсем хорошо. – Я тут же поставила кофеварку, полезла за специями. Потом кивнула на футляр с флэшкой. – Дядь Сева, а что ты такое принёс интересное?

– А-а, это запись двух допросов. Ты должна быть в курсе. Хотя бы как субъект похищения…

– «Следак» чего-то добился? – предположила я. – Богдан на него очень надеялся.

– И правильно делал. Считай, что свою часть работы Круподёров выполнил. Теперь вам с Богданом надо включаться.

– Нам?.. – Признаться, я этого не ждала. Впрочем, с Михоном мы уже ходили к Наде Черединовой. Куда теперь пойдём с Богданом?

– Вот, гляди. – Дядя скинул пиджак, остался в молочно-голубой рубашке с сапфировым галстуком.

Он моментально сунул флэшку в комп, вывел на экран изображение. Я тем временем принесла чашечки Ломоносовского фарфора, оставшиеся от материнской родни.

– Классен и Водовозов сидели в «камерах-разработках». Там круглосуточно всё «пишется». Подсадные вели с ними разговоры «по душам». И Круподёров, изучив материалы, выработал тактику допросов. На каждого свою – ведь ребята совершенно разные по психотипу. Теперь они для «следака» – как лягушата под микроскопом.

Дядя «мышкой» гонял изображение туда-сюда и ждал, пока я сварю кофе по-турецки. Себе я сделала чай с травами – на всякий случай.

– Ну, Марьяна, какая же ты молодец! – Дядя не верил своим глазам. – Раньше приходил, накурено – хоть топор вешай. А сейчас свежими листиками пахнет, как и положено весной.

– Это я ветки в вазочку поставила…

– А-а! И то странно – на деревьях-то почти ничего нет. Решил, что с лесов нагнало. Наверное, и пить бросила? Не похоже, что квасила сейчас.

– Вот ещё! – Я сморщила нос. – Так на раз-два «синюхой» станешь. Хватит травиться!