Поступь империи: Поступь империи. Право выбора. Мы поднимем выше стяги!

– Ладно, действуй, а я поговорю с добрыми людьми и с худородными дела решу. Про немцев забывать нам не следует, недавно государю письмо с именами и грешками доставили, глядишь, и полетят головушки иноземные, – хищно улыбнулся князь, поднимая кубок с заморским вином.

Боярин, сидящий напротив, немного скривил губы, пригубил напиток из виноградной лозы и поставил кубок обратно на стол. Предстоит решить много вопросов, не так часто удается обстоятельно поговорить. Когда такая возможность представится вновь?

* * *

13 августа 1711 года от Р. Х.

Территория Османской империи. София

Государь России

Мир меняется ежесекундно: кто-то рождается, кто-то умирает, кто-то мучается, а кто-то радуется. Один считает прибыль – другой рвет волосы от отчаяния и нехватки денег на погашение очередного займа. Умирают люди, животные, растения… Такова жизнь, и с этим ничего не поделаешь.

Но можно немного подкорректировать это утверждение на примере армии.

Возьмем вчерашнюю турецкую голытьбу: «воины» с трепетом сжимают в потных от волнения ладонях косы и вилы, старые копья, а если кому посчастливится, то и старенький мушкет, когда-то оставленный сипахами в оружейной комнате наместника. А с другой стороны поля боя поставим обученных правильному бою фузилеров, держащих оружие без трепета и восторга, ветеранов десятков сражений.

Думаю, спорить о том, кто выйдет победителем из сражения, не имеет смысла. Конечно, можно пуститься в рассуждения и представить самые разные ситуации, начиная с того, что с одной стороны командир – гений, а с другой – полный профан, и многое, многое другое в подобном роде. Но, думаю, не стоит. Принцип сохранения жизни в армии наглядно продемонстрирован…

Я в очередной раз наблюдаю за движением походных колонн, выстраивающихся по периметру полевого лагеря. Удивительно, но в целом кампания проходит удачно. Нет, я не хочу сказать, что турки бегут без оглядки, оставляя крепости, или сдаются толпами в плен, увидев русские стяги. Некоторые части врага сражаются с невиданной яростью, но таких мало, в большинстве они полегли под холмами Беркниша.

В тот памятный день, около двух месяцев назад, наша армия разбила турецкое скопище. Выучка российских полков сыграла огромную роль, а удачный рейд корпуса князя Григория Долгорукого довершил разгром великого визиря.

Но не стоит забывать об оплошности самого командующего турок.

Балтаджи совершил множество ошибок. Все началось с приказа на отступление правого фланга – половины степной кавалерии, сдерживающей едва ли не треть наших сил. Приказ отдали, а вот проследить за исполнением, видимо, забыли, да и весь фланг по глупости командования оказался открыт, слабые части турецкой пехоты оказались зажаты с двух сторон. Свои же конники задели часть толпы, безумно бьющейся с российскими солдатами за передовые редуты.

В то же время вместо прикрытия пехоты фланговым ударом визирь ушел в глухую оборону, отгородившись от наших атак шеренгами янычарского корпуса, намертво вставшего в центре лагеря. Атакующий пыл османской армии угас, а значит, армия лишилась сил биться дальше. Ночной рейд не остался незамеченным простыми ратниками. Вкупе с этим, как сообщил один агент в Стамбуле, при выходе армии визиря в поход ветер сломал древко знамени, так что дурное предзнаменование оказалось вещим – мусульманские солдаты обратились в бегство.

Ну а третья ошибка визиря – отступление янычар с позиций. Да-да, именно так. Ведь турки как рассчитывали вести кампанию? Собрать огромную массу плохо вооруженных солдат, навалиться на наше войско с двух, а то и трех сторон, попутно отрезав от баз снабжения. После чего добить сломленного врага мощным ударом кавалерии, обработав линию фронта артиллерией.

Но план визиря не удался. Быть может, из-за того, что восемьдесят тысяч крымских татар с весны бьются о стены укрепленного лагеря у Конских Вод? Или потому что Буджакская орда, вечно противящаяся крымским татарам, осталась на месте защищать Очаков от возможного вторжения? Много вопросов возникло за последний месяц в моей голове. Но с ответами на них чаще всего приходится помучиться: много непонятного вокруг, много глупого.

– Ваше величество, посланники от черногорцев и сербов просят аудиенции.

Никифор, сохраняющий невозмутимый вид даже во время сражения, стоял позади, чуть ближе, чем генералитет армии, обсуждающий возможные варианты продвижения вглубь вражеских территорий.

– Пусть подождут. Через полчаса приведи их в шатер, – подумав, приказываю обер-камергеру и, вздохнув полной грудью, поворачиваюсь к господам генералам: – Что мы имеем на сегодняшний день, господа?

Все посмотрели на старого фельдмаршала, стоящего рядом с генерал-майором Чириковым и генерал-лейтенантом Рене.