Поступь империи: Поступь империи. Право выбора. Мы поднимем выше стяги!

– Сколько можно о бренном заботиться, когда Русь-матушка супротив половины мира держится?! Так неужели нам мошна дороже, чем Царство Небесное и любовь ближнего своего?! – немного наигранно прервал речь киевского митрополита Варлаам Коссовский, епископ Иркутский.

«Да, тебе, отце, действительно, на людишек уповать не следует, у тебя прибыток с мехов ой какой немаленький, а если заручиться поддержкой патриарха, то и вовсе хоть завод пушнины открывай… Стоп! Дельная мысль, стоит об этом подумать, все же зверье ценное в лесах обретается, глядишь, и приручить полезных животин можно будет, как гусей каких».

Стараясь не упустить мысль, быстро набрасываю в своем дневнике пару заметок, спеша вернуться обратно к своему наблюдательному посту.

Между тем дела принимали дурной оборот. Стефан, человек довольно внушительных габаритов, да к тому же верный еще моему батюшке, крайне близко к сердцу воспринял столь негативную реакцию со стороны некоторых иерархов на его выдвиженца, епископа Иерофана. Ведь получается, что и слово самого Стефана как таковое не весит ничего, раз даже такие тщедушные создания, как, к примеру, тверской архиепископ, подняли свой голос против предложения местоблюстителя патриаршего престола.

В праведном гневе, закатав рукава, дабы сподручней было вразумлять неразумных чад, с хеканьем припечатал он своим полупудовым кулаком ближайшего к себе говоруна – Сильвестра Волынского, митрополита Нижегородского и Алатырского. Тот, не ожидая этого, булькнул нечто невразумительное и сполз под стол, будто угорь морской в бадейку.

– А ну не тронь брата нашего! – прорычал митрополит Великоновгородский Иов, выступая вперед.

Короткий взмах – и уже сам Стефан, не удержавшись, заваливается на спину, приголубленный мощным кулаком своего брата во Христе.

Тут уж не вытерпели все собравшиеся: засучив рукава, иерархи, не разбирая, где свой, где чужой, каких взглядов придерживается, в какой епархии сидит, молотили всех подряд. Лупили по головам и телесам истово, с небывалым энтузиазмом, будто давным-давно хотели учудить нечто подобное, да вот только повода не было, а тут на тебе – и повод есть, и противники нашлись. Мне даже завидно стало от такой несправедливости, костяшки кулаков едва ощутимо чесались, требовали своего, а я вместо подобной разрядки вынужден сидеть в этой то ли келье, то ли потаенной комнате.

Большая часть ударов иерархов была экономичной, дерущиеся церковники тратили мало сил, будто постоянно занимаются спортом – к примеру, боксируют где-нибудь у себя на закрытом подворье. Ха! Смешно было бы поглядеть на это.

Стефан, очнувшийся после удара Иова, мотнул головой, прогоняя наваждение, вышел перед обидчиком и со всего размаха ударил того в грудь, сминая пышные одежды митрополита. Однако тот, будто бы не обращая внимания на удар, вновь приложил Стефана по лбу. Правда, местоблюститель патриаршего престола не упал, только усерднее бил в грудь своего противника.

– Ребрышко-то твое сломаю, а потом, глядишь, и дальше твоим лечением займусь! – с упоением говорил он.

– Я раньше полюбуюсь на квашню твою, христопродавец окаянный! – хекал и крякал Иов, молотя кулаками по голове Яворского.

Но долго продолжаться это безобразие не могло и через пару минут само собой затихло. Недавние драчуны расползлись по углам зализывать раны, с негодованием глядя на потрепанных, но не сломленных противников. Один только епископ Иерофан стоял в относительно опрятном виде: всего пара ударов досталась молодому иерарху, да и те скорее раззадорили его, чем причинили сколько-нибудь серьезный ущерб. Глаза епископа блестели, предвкушая новое развлечение.

Между тем один из иерархов, архиепископ Воронежский Арсений, не участвовавший в этой «возвышенной», «духовной» потасовке, встал со своего места и поднял руки, призывая к тишине.

– Увы, братья, но стыдно мне за вас и за себя, за то, что собор наш превратился в непотребство великое. Нет здесь сейчас святых отцов, одни голодные псы смотрят друг на друга в тягостном желании вцепиться друг другу в глотку. Махать кулаками и мужики обычные могут, да больно надо ли это вам, братья? Чем негож вам епископ Иерофан? Тем, что молод да по государевой просьбе выдвинут?

Стефан Яворский недовольно засопел на своем месте.

– Да-да, именно так, об этом все знают… И все понимают, что неугодные могут оказаться где-нибудь подальше от своих епархий, скажем, на тех землях, что казачки наши украинские открыть в свое время удосужились. Надо ли это нам? Подумайте, а я пока посижу: старость, знаете ли, не радость…

Витавшее в воздухе напряжение незаметно начало спадать, на лицах иерархов застыло задумчивое выражение. Я же пребывал в обалдении. Все-таки не ожидал я такого хода от воронежца. Вроде бы и против не выступил, и в то же время «за» не сказал. Правда, других к этому «за» все же подвел. Стоит с этим архиепископом пообщаться, глядишь, и что-то путное, дельное получиться может.

«Пора».