Поступь империи: Поступь империи. Право выбора. Мы поднимем выше стяги!

Теперь дела банка шли без заметных кренов и застоев. Прибыль производств, открываемых на деньги этого своеобразного товарищества, росла, постепенно окупая затраты. Удалось даже снарядить один караван в Пекин и один – в Испагань (Исфахан), столицу Персидского государства, возвращение которых ожидалось в феврале-июне следующего года.

Документация значительно облегчила работу Николая Волкова, но все-таки даже при создании четких правил и норм для доморощенных экономистов наблюдался живейший интерес к такому заработку, как взятки. Причем у Петра четкого закона о противодействии данному бедствию не было. Люди, привыкшие к таким порядкам, считали их нормой, из-за чего целые реки золотых и серебряных монет миновали казну России, оседая в карманах служивых людей, поставленных на государственные посты. Так что коррупция являлась настоящим бичом нашего государства. И решать эту проблему нужно шаг за шагом, выжигая каленым железом, словно язву.

– Беда, государь! – возопил кто-то рядом со мной.

Неспешно шествуя по городу в окружении гвардейцев под началом майора Михаила Нарушкина и обдумывая очередную идею, я, услышав крик, остановился. Рядом со мной замер, упав на колено, уставший гонец, шляпа слетела с его головы и лежала под ногами, сил поднять ее и водрузить на место у него не было. Взмыленный жеребец чуть не падал от усталости, впалые бока ходили ходуном, переднее копыто чуть приподнялось и почти бесшумно опустилось на мостовую.

– В чем дело? – спрашиваю гонца, подав знак майору подпустить его ближе ко мне.

Пятеро гвардейцев, замерших возле гонца, слегка расслабились, однако рук с гард шпаг не убрали. Кобура на бедре у каждого телохранителя была расстегнута, выхватить пистоль, уменьшенный аналог обреза – дело пары мгновений, благо патрон всегда лежал в казенной части, а чуть выше курка стоял предохранитель, исключающий возможность нечаянного выстрела.

Не говоря ни слова, гонец достал из стеганой сумки запечатанный конверт с несколько потертой печатью. Не мешкая, я сорвал алое застывшее восковое пятно, открывая сложенный вчетверо лист.

Быстро пробежав глазами послание, мысленно чертыхнулся. Крымская орда, служащая Османской империи, вторглась в Малороссию, грабя и уводя в полон моих подданных…

…Сотни всадников с дикими завываниями летели по степям и полям Малороссии, выжигая на своем пути малые и большие поселения. Позади безумного татарского воинства вели скованных пленников. Попавшие в полон молодые юноши, мужчины и девушки обреченно глядели под ноги. Кто-то плакал, молился, порывался отомстить нелюдям, но все это было тщетно. Крымские татары умели ломать людей, ведь это их работа – работа работорговцев!

Рослый казак с редкой проседью в черной бороде нетерпеливо постукивал плетью по голенищу, глядя на тлеющие угольки, оставшиеся от недавней деревеньки.

– Гирей! Мы должны быстрее дойти до Белой Церкви, иначе москали успеют собрать войско и отбить нашу атаку!

– Спешить не надо, Орлик, но и медлить нельзя. Твои заднепровские казаки места здешние хорошо знают? – неожиданно сменил тему хан.

– Неплохо, да и половина из нас в этих местах повоевали неплохо, можно сказать, что хорошо знаем, – не думая, ответил Орлик.

– Что ж, тогда надо оставить несколько заслонов на случай появления московских собак или их псов калмыков, пускай обломают об них свои зубы, а там, глядишь, и мы сами с полоном до крымских земель дойдем, – поглаживая аккуратную бороду, сказал хан.

– Ты, конечно, султаном поставлен, Гирей, да больно нос-то не задирай, мы тоже не лаптем деланные, получше твоих воевать обучены! – взъярился Орлик. – Так что в заслонах твоих стоять не будем!