Поступь хаоса

– Что стряслось?! – повторяю я очень громко. – Что вы задумали? – Я скидываю руки Бена и смотрю в упор на них обоих.

Они снова переглядываются.

– Тебе надо бежать из Прентисстауна, – говорит Бен.

Я перевожу взгляд с одного на другого, но в Шуме обоих ничего нет, кроме общего беспокойства.

– Что значит бежать? Куда? – вопрошаю я. – В Новом свете нет других городов!

Они опять переглядываются.

– Да хватит уже! – не выдерживаю я.

– Ну все, идем, – говорит Киллиан. – Мы собрали тебе сумку.

– Когда вы успели?!

Киллиан обращается к Бену:

– Времени совсем мало.

А Бен отвечает:

– Он может пойти вдоль реки.

Киллиан:

– Ты же знаешь, что может случиться.

Бен:

– Это не меняет наших планов.

– ЧЕРТ, ДА ЧТО ПРОИСХОДИТ?! – ору я, только слово выбираю другое, так? Потому что происходящее просит другого слова, покрепче. – КАКОГО ЕЩЕ ПЛАНА, ЧЕРТ ВОЗЬМИ?!

Но они по-прежнему не думают меня ругать.

Бен понижает голос, и я вижу, как он пытается привести в порядок свой Шум:

– Помни, это очень и очень важно: не смей думать о том, что случилось на болоте.

– Почему? Спэки вернулись и хотят нас убить?..

– Не думай об этом! – обрывает меня Киллиан. – Спрячь как можно дальше, забудь и не думай, пока не уйдешь далеко-далеко от города, где тебя никто не услышит. А теперь за мной!

И он бросается к дому – бежит, понимаете, бежит со всех ног.

– Пойдем, Тодд, – говорит Бен.

– Никуда я не пойду, пока вы мне все не объясните!

– Всему свое время. – Бен берет меня за руку и тащит за собой. – Объяснения получишь позже.

В его голосе столько грусти, что я больше не могу сопротивляться и просто спешу за ним к дому. За моей спиной лает во всю глотку Манчи.

Наконец мы добираемся до дома, и я жду, что…

Не знаю, чего я жду. Увидеть, как из леса выходит армия спэков? А им навстречу люди мэра Прентисса с ружьями?.. В Шуме Бена и Киллиана ничего не разобрать, мои собственные мысли кипят, как вулкан, да вдобавок Манчи никак не заткнется – разве можно соображать в таком гвалте?

Но там никого нет. Только наш дом, самый обыкновенный фермерский дом. Киллиан влетает на кухню через черный ход, мчится в комнату для молитв, которой мы никогда не пользуемся, и начинает отдирать половицы. Бен идет в чулан и набивает тряпичный мешок сухофруктами и вяленым мясом, потом переходит в ванную и бросает в тот же мешок маленькую аптечку.

А я просто стою как дурак и не понимаю, что, черт побери, творится.

Вы, верно, подумали: как ты можешь не знать, если каждый день, каждую минуту своей жизни ты постоянно слышишь мысли этих двоих? В общем, в том-то вся штука. Шум – это Шум. Лязг, грохот, да еще вперемешку со звуками, мыслями и образами. В нем сложно что-либо разобрать. Умы мужчин – как захламленные чуланы, а Шум – что-то вроде живого, дышащего воплощения этого хаоса. Это одновременно и правда, и вымысел, и фантазии, и страхи… Сначала Шум говорит одно, а в следующий миг совсем другое, и хотя где-то есть истина, как можно отличить ее от остального, когда на тебя валится все сразу?

– Никуда я не пойду, – говорю я, пока Киллиан и Бен собираются. Ноль внимания. – Не пойду, слышите! – повторяю я, но Бен только проходит в комнату для молитв, чтобы помочь Киллиану с половицами.

Они находят то, что искали, и Киллиан вытаскивает из-под пола рюкзак – мой старый рюкзак, который я потерял несколько лет назад. Бен открывает его, заглядывает внутрь, и я успеваю разглядеть какую-то одежду и…

– Это что, книга? – спрашиваю я. – Их же давным-давно приказали сжечь!

Они по-прежнему не обращают на меня внимания, и воздух как будто останавливается, когда Бен достает из рюкзака книжку. Это не совсем книга, а что-то вроде дневника в кожаной обложке. Бен листает страницы, они кремового цвета и сплошь исписаны мелким почерком.

Он бережно закрывает дневник, убирает в пакет и прячет в рюкзак.

Они с Киллианом поворачиваются ко мне.

– Я никуда не пойду. Раздается стук в дверь.

На миг мы все замираем. Манчи столько всего хочется пролаять, что какое-то время он не издает ни звука, а потом наконец выдавливает:

– Дверь!

Киллан одной рукой хватает его за ошейник, а второй затыкает пасть. Мы все переглядываемся, не зная, что делать дальше.

В дверь опять стучат, и чей-то голос громко произносит:

– Я знаю, что вы дома!

– Черт, – выдыхает Бен.

– Гаденыш Дейви Прентисс, – роняет Киллиан.

К нам пожаловал мистер Прентисс-младший, человек закона.

– Думаете, я не слышу ваш Шум? – говорит мистер Прентисс-младший через дверь. – Бенисон Мур. Киллиан Бойд. – Голос на секунду умолкает. – Тодд Хьюитт.

– Вот и спрятались, – говорю я, складывая руки на груди. Происходящее меня все еще бесит.

Киллиан и Бен снова переглядываются, потом Киллиан отпускает Манчи, велит нам обоим не двигаться и идет к двери. Бен запихивает мешок с едой в рюкзак и крепко завязывает. Отдает мне.

– Надевай, – шепчет он.

Сперва я отказываюсь его брать, но Бен повелительно указывает на рюкзак, и я неохотно закидываю его за спину. Весит он целую тонну, не меньше.

Киллиан открывает входную дверь.

– Чего тебе, Дейви? – слышим мы.