Поступь потерянных душ I: Найдёныш

Добил её тоже он. Животное беззвучно скалило зубы, забившись в щель между обломков, слюна на клыках пенилась, а во взгляде не было злобы, только обречённость. Мне бы, наверное, даже стало её жаль, если бы не были ещё так свежи воспоминания о нападении, в результате которого эти самые зубы едва не вцепились в моё лицо.

Глухо щёлкнул Сокол старателя. Псина дёрнулась, заскрежетала зубами об ужаливший её в рёбра острый штырь. Щелчок повторился, второй снаряд ушёл куда нужно, в голову, заставив существо запрокинуться и замереть.

– Держи, – Дед перезарядил своё оружие и передал мне. – Поломаешь – будешь должен.

Я скривился, но оружие взял, сунув в руки старателя пистолет, который он мне дал ранее, чтобы я не бродил с одним ножом. Дед потратил половину минуты, чтобы вырезать из тела мутанта победитовые дротики, и мы продолжили охоту.

Круг за кругом, минута за минутой мы рыскали по участку в три сотни метров. Где-то здесь должно находиться логово, напарник был в этом уверен. По его словам самки никогда не отходят далеко от обиталища. Исключение случается только тогда, когда стая кочует. Но тогда вместе с ней передвигается и молодняк, вставший на ноги. А таких псов среди нападающих не было, да и слишком долго они уже обретаются у ямы – не похоже на кочевье.

И Дед, в конечном итоге, оказался прав. Стая устроила себе логово внутри заваленного обломками корпуса самолёта. Когда он сюда рухнул? Кому принадлежал? Всё это оставалось для меня загадкой, да и неважно всё это, в общем-то, было.

Я остался снаружи. Дед полез наверх, пропал там ненадолго, оставив меня нервничать и шарить по окрестностям глазами, вслушиваясь в мрачную тишину. Но отсутствовал тот недолго, уже через пару минут скрипнул болтающийся над входом смятый лист металла, зашуршали камни под берцами старателя. Крякнув, Дед спрыгнул ко мне.

– Ну что там?

– Щенки, двенадцать штук. Совсем малые. Оставлять нельзя – вырастут: будут нападения, кто-то лишится жизни.

– И что делать?

Дед на секунду замолчал, не смотря на меня, а затем ответил:

– Полезай наверх.

– А ты уверен, что они вырастут без взрослых? Кормить то их некому – сами передохнут.

– Гадать не с руки, нужно дело делать. Полезай.

– Что, вот так вот запросто резать щенят? Нет, я не дурак – понимаю, что они хищники. Но как-то неправи…

Дед развернулся резко, выбросил руку распрямляющейся пружиной и, схватив меня за грудки, притянул к себе. Да так, что стёкла масок щёлкнули друг об дружку.

– Ты сам подписался на это дело! Ты сам дал слово слушаться беспрекословно! – голос старателя завибрировал, как всегда оно бывало, когда он показывал свою обожжённую городом суть. – Иди и делай! Это новый мир, жестокий мир! Вырасти из детских подгузников и не запачкаться не выйдет!!

Дед отпустил, толкнул, едва не уронив. Сколько же в нём всё-таки силищи! Не сказал мне больше ничего, отвернулся наблюдать за местностью.

Я постоял чуть, приходя в себя. Резать животных…Схватка одно, всё происходит быстро. Ты или тебя, ты или тебя. Любой бой это либо опыт, либо смерть. Тут же всё по-другому. Тяжёлое решение. И никуда от него не сбежать, не закрыться, не убить. Только принять или отринуть, согласиться или уйти.

Я не боялся убивать. Убивать легко. Особенно легко, когда выбора нет, а не вот так. Мысли начали выплясывать, кружить голову, вызывать злость. На себя, на этот уродливый мир и на псов, которые никогда бы не стали задаваться вопросами морали. Закинул оружие Деда за спину. Постарался опустошить голову, не думать ни о чём. Принял решение.

Рукоять ножа скользнула в руку неожиданно ладно, будто делали специально под меня. Поднялся по «лестнице» из обломков, помогая себе свободной рукой, в конце подтянул себя выше и оказался у дыры-входа в недра искорёженного фюзеляжа. Внутри было темно, пришлось достать фонарик и закрепить его на специальной плечевой петле костюма, и только после этого забираться внутрь.

Подошвы глухо ухнули о покрытие уцелевшего пола. Защитная маска, отсеивающая запахи вредных веществ, но настроенная принимать обычные, позволила запаху пота, шерсти и тухлятины, шибануть в ноздри. Стараясь дышать исключительно ртом, прошёл вглубь, замер на пару секунд перед переборкой, закрытой какой-то пыльной тряпкой. Собрался с духом и отбросил её в сторону, делая уверенный шаг.

Дед всё сделал сам. Они все были мертвы ещё до того, как он приказал мне подняться в логово. Подавив приступ тошноты, шагнул обратно, сглотнув вязкую слюну. Обматерил про себя старателя, и уселся на уцелевшее пассажирское кресло, запрокинув голову назад. Хотелось снять маску и вдохнуть воздух полной грудью…

На обратном пути, никто из нас. не произнес ни слова.

***

В это же время, где-то в надземном форте заводской общины…

– Идиот.

Это слово было сказано без яркой эмоциональной окраски. Оно упало в воздух лениво, словно небольшой камушек, едва-едва потревоживший гладь озера.