Поступь Тьмы

Я растеряно кивнула, не представляя, что он собирается делать, а через мгновение уже любовалась цветочным браслетом на своем запястье.

— Традиции, — пояснил Леннарт, но голос звучал напряженно.

Я оторвала взгляд от цветов. Выглядел Леннарт тоже напряженным и донельзя сосредоточенным и так внимательно меня рассматривал, словно чего-то ждал.

— Эм… спасибо, — пробормотала я. — Люблю миддлемисты.

Он расслабился и хмыкнул:

— Ну конечно.

Я нахмурилась, все еще ничего не понимая:

— Что-то не так?

— Нет, наоборот. Теперь все так, — снова разулыбался Леннарт. — Ты сегодня особенно прелестна. Идем?

Я взяла заботливо протянутое Ульфом пальто, поцеловала его в щеку и, дождавшись, когда мужчины обменяются суровыми кивками, вслед за Леннартом вышла на улицу.

Парк медленно, но верно погружался в сумерки, вдоль тропинок уже горели золотистые фонари, а в пожелтевших кронах мерцали разноцветные праздничные светлячки. Впрочем, ими украшение территории и ограничивалось.

Я осторожно взялась за оттопыренный локоть Леннарта, и мы чинно двинулись к главному учебному корпусу ИОВ.

Будто и впрямь пара на прогулке.

— Чудесная погода, — произнес Леннарт.

Я зябко передернула плечами и покосилась на него:

— Серьезно? Хочешь обсудить погоду?

— Необязательно. Можем выбрать тему поинтереснее. Например, что за напасть с тобой стряслась пару часов назад и ополовинила резерв оберега?

23

Свободная рука сама собой метнулась к груди, где под плотной тканью пальто все еще грела сердце подаренная булавка.

— Ты… что-то почувствовал? — спросила я.

— Твое состояние он не отслеживает, не волнуйся. Просто вижу, что заряд ослаб. Это же моя сила.

— А время как определил?

Леннарт глянул на меня насмешливо:

— По степени восстановления. Теперь уже твоей силой.

Значит, оберег снова накапливает энергию, это хорошо. И что мой истеричный всплеск останется втайне — тоже. А вот необходимость выдумывать правдоподобную историю не радовала.

— Я просто… оступилась, — все же ответила я, почти не солгав.

— Угу, — «поверил» Леннарт. — Значит, возвращаемся к погоде. Говорят, опять чуть снег не пошел, но повелением императора природники отогнали метель от столицы. Так что можем считать, что этот промозглый вечер и впрямь прекрасен.

Я улыбнулась его светскому тону, стараясь не думать об истинных причинах всех этих аномалий. То есть обо мне и тьмагах, одним своим существованием вне Тьмы нарушающих баланс. И ведь погода — только цветочки. Я даже предположить боялась, что будет дальше, если не исправить ошибку.

— Я люблю снег. В положенное ему время года, разумеется.

— А ты, оказывается, любвеобильна. Миддлемисты, снег… что еще удостоилось ваших светлых чувств, тэри Валборг?

— Копченая рыба и клюква в шоколаде.

Леннарт многозначительно кивнул:

— Отличный переход. От погоды к гастрономии, я так и планировал.

— Подготовил список тем? — хмыкнула я.

— Конечно. Как истинный тэр на случай неловких пауз.

Я все-таки рассмеялась, но скорее от неожиданности. Я и не знала, что он может быть… таким. Хотя что я вообще знала о Викторе Леннарте помимо своих старых обид и наших не совсем удачных столкновений в ИОВ? Рядом со мной шел незнакомец. Безумно привлекательный незнакомец. Пожалуй, встреть я его впервые, залюбовалась бы резковатыми чертами и разворотом плеч и несомненно оценила бы, насколько ему идет темно-синий парадный костюм.

Да, так бы и было, если б не последние три неполных года, но сейчас… любоваться я немножко разучилась.

— Почему ты меня пригласил на самом деле? — вдруг вырвался вопрос.

Внезапно даже для меня самой.

Я, конечно, помнила про заклятого друга-соперника, про спорщиков, которым Леннарт решил поломать игру, про якобы удачный способ утихомирить сплетников. Но все это годилось для первых, наспех состряпанных отговорок, слишком поверхностных, чтобы быть правдой. А мне хотелось узнать истинную причину, и когда Леннарт не ответил сразу, а смерил меня задумчивым взглядом, появился шанс, что я ее все же услышу.

— Я… пытаюсь понять, — наконец произнес он.

— Что понять?

Леннарт снова помолчал.

— Насколько сильно я облажался.

Пальцы невольно сжались на его локте, хотя впору было отшатнуться. Я стиснула зубы и следующие несколько минут пути смотрела строго перед собой, выдохнув, только когда из-за деревьев показался учебный корпус.

Леннарт тоже не спешил разорвать напряженную тишину, и мне захотелось отвесить нам обоим затрещины. Себе — за вопрос, ему — за ответ, которые разрушили хрупкое перемирие.

Вверх по каменному крыльцу стекался разряженный народ и исчезал в распахнутых дверях. После будней, наполненных монохромной студенческой формой, видеть на этих ступенях такое разноцветье было немного странно. Мы влились в поток и вскоре, избавившись от верхней одежды, стояли под искрящимися праздничными сферами в том самом зале, где две недели назад преподаватели приветствовали новичков.

Только на сей раз не было складных стульев и удушливой жары, и людей собралось не настолько много, как я думала. Будто даже первокурсники не все пришли.

Я нахмурилась.

— Хочешь фокус?