Поступь Тьмы

— Это не подстава, — разгадал мои мысли Монсон. — Они с ректором вдвоем были.

— Глупость какая, — пробормотала я.

— Угу, — согласился Берг. — Но нам недвусмысленно намекнули, что это такое же учебное задание, как любое полученное на занятии.

— Так ты поможешь с плетением? — спросил Монсон. — За силу не волнуйся, вы с Бергом вроде уже неплохо сливаетесь.

Вот уж сила меня волновала в последнюю очередь.

Что-то с этим заданием было не так…

— Эй, тебе чего? — вдруг вскинулся Хольм. — У нас тут совещание. Пообжимайся с подружкой в другом месте.

Я не оборачивалась, предчувствуя худшее. И раздавшийся голос надежды не оставил:

— Я бы рад, но моя подружка совещается с вами.

Повернуться все же пришлось.

Леннарт замер в паре метров от нас: поза расслабленная, на лице ухмылка, в каждой руке по бокалу. Понятно, почему Хольм решил, что у него тут назначено свидание.

Я открыла рот, толком не зная, что собираюсь сказать. Попросить его подождать в сторонке? Или присоединиться? Официально представить парней друг другу? Хотя, судя по хмурым физиономиям, тьмаги прекрасно помнили начало учебного года.

А потом необходимость говорить отпала, потому что сила во мне взвыла, задергалась и обожгла внутренности огнем. Я согнулась пополам и рухнула на колени.

— Кая, что… — начал кто-то, но захлебнулся словами.

Через мгновение рядом со мной на земле извивался Ян Монсон.

— Тьма… — просипела я, когда зрение пропало.

И снова звук падения, хрипы. Берг или Хольм? И почему никто не кричит? Это больно, очень больно. И жутко, когда происходит в полной тишине.

Меня держали за плечи. Пытались развернуть, но я все ниже пригибалась к земле.

— Тьма… — повторила.

— Чернь, — прошептали рядом. — Чернь… здесь. Близко.

Да, чернь.

Тьма безопасна.

Тьма под куполом.

Тьма не может разорвать тебя на части и даже приютит, если сумеешь с ней подружиться.

Но обитающая в ней чернь не так добра.

У нее острые зубы и стальные когти. И она не понимает боли и слез.

— Вик… тор, беги, — из последних сил выдавила я. — Здесь… чернь.

25

Я знала, что приступ долго не продлится. Это лишь реакция на близкую по духу энергию, и за годы во Тьме я научилась справляться с ней за доли секунды. Сейчас же от неожиданности дала слабину, но уже через несколько мгновений стояла на дрожащих ногах. Зрение вернется позже, обязательно вернется. И боль утихнет, если о ней не думать, не давать ей воли.

Парням было сложнее. Я чувствовала их, как саму себя: их растерянность, беспомощность, злость. Они тоже пытались подняться, но безуспешно.

Ничего… и это пройдет. Они сильные, гораздо сильнее первых тьмагов, которым в итоге вообще запретили приближаться к границе.

Те получили лишь крохи Тьмы, увеличили резерв и потенциал на несколько пунктов. Сущая ерунда, но поначалу все радовались, считали аномальную зону под куполом новым источником силы, придумали название для измененных магов и рассчитывали, что именно они уничтожат монстров и станут новой мощью Империи. Но со временем поняли, что выхлоп слишком мал, к тому же чернь чувствует их особенно остро и нападает целенаправленно, иные же и вовсе сразу погибали от таких вливаний. А еще возле границы тьмагам становилось плохо, и сила утекала из них, словно резерв давал течь. Так что эти люди, спасая свои жизни и магию, убрались подальше, и никто больше не пытался — по крайней мере официально — возвыситься за счет Тьмы. Не стоил лишний процент потенциала таких жертв, его можно получить более простым способом.

А потом дед придумал свой гениальный план, и я наткнулась на группу раненых военных.

Теперь же мы каким-то образом привели чернь в институт.

Все еще ослепшая, я вытянула руки и пальцами сформировала первый узел защитного плетения. Затем второй, третий. Соединила их нитями силы и начала копировать, растягивая сеть над учебным корпусом. Там сейчас большинство студентов и преподавателей, а остальные…

На остальных меня не хватит.

Руки тряслись, на плечи что-то давило, и я передернула ими, сбрасывая груз. В ушах свистел ветер и утробно рычала чернь.

Я чувствовала трех монстров в глубине парка. Три дымные воронки, высасывающие все живое. Три бездны с мелькающими в черноте зубами и когтями.

В парке тоже были люди. Патрульные. Ульф. И я глотала слезы, понимая, что ничем не могу помочь. Я даже укрыть одно единственное здание не успевала, хотя не сдерживалась, выплескивая силу.

В какой-то момент дышать стало легче, и я осознала, что вливаю в защитную сеть уже не только свою энергию.

Я присосалась к тьмагам. Без спроса вытягивала из них то, что когда-то сама подарила. Сила покорно перетекала по выстроенной схеме, и когда мрак перед глазами сменился сначала размытой кляксой, а потом и четкой картинкой, я увидела тонкую мерцающую пленку, которую успела растянуть от нас влево и вправо до углов здания и вверх на пять этажей.

Но этого было мало… мало.

Где-то плетение распадалось, оставляя крошечные прорехи в защите, но я решила не отвлекаться. Надо достроить купол, а потом…

— Кая… Кая, пожалуйста…

Плечи снова сдавило, и я поняла, что это не метафорический груз ответственности или вины, а чьи-то руки.