Постыдное ремесло (СИ)

Затем Гвен отправили, как и положено, в Магическую Академию. В первые годы обучения, она, со своим независимым, свободолюбивым и упрямым характером, доставила много хлопот и неприятностей как преподавателям, так и родителям, которым учителя жаловались на выходки их дочери. С годами, миледи Барно стала умнее и спокойнее, но нрав ее особо не изменился. А вот в магии Гвиневра достигла определенных успехов, и создала свой, уникальный стиль. Она научилась направлять на врагов волны энергии, которые подбрасывали их, а затем обрушивали вниз; а также создавать свою иллюзию, неотличимый от настоящей. Правда, жили такие фантомы недолго, но этого времени хватало, что бы ввести недругов в заблуждение. Пока они пытались уничтожить иллюзию, Гвинерва или внезапно нападала, или сбегала — в зависимости от обстоятельств. Справедливо полагая, что волны и фантомов для победы недостаточно, Гвен продолжила, как и детстве, добавлять к магии приемы драки — прыгала на соперников, и лупила, пока они находились под действием магической волны. Такой стиль более подходил бойцам, чем магам, или, тем более, девушке-аристократке, но содержал ценную боевую магию, чем Гвиневра гордилась.

Теперь Гвен выросла, закончила обучение, а Ланс, который обучался дома, превратился в красивого юношу, лучшего фехтовальщика Земель Рассвета.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Маршал Тобиас Тигриал, огромный воин в доспехах и накидке с гербом Монии, стоял на холме, и щурясь, смотрел вдаль, на подернутые дымкой тумана скалы красно — ржавого цвета. Смотрел не просто так — он наблюдал, как монийские воины теснят к камням беспорядочную толпу темных, и делают это вполне успешно. Наконец, сражение закончилось полным разгромом демонов, часть из которых погибла, а часть вернулась туда, откуда и появилась — в Великий Разлом.

Рядом с Тобиасом стояли его заместитель, генерал Алакард.

— Ваше превосходительство, Вы докладывали императору, что держать целую армию у Разлома нецелесообразно? — спросил генерал, худощавый человек со светлыми волосами, и глазами цвета льда. Звание генерала этот довольно молодой воин получил не столько из-за заслуг своего погибшего отца, сколько из — за собственных боевых подвигов. Но, генерал не имел полководческих талантов, и иногда узко мыслил.

— Нет! — ответил маршал, и добавил, поймав недоуменный взгляд Алакарда — Его Величество получает наши донесения, и знает обстановку на фронте. Он сам примет нужное решение.

Генерал скептически улыбнулся, сомневаясь, что Сайрос достаточно хорошо разбирается в ведении войны.

— Разрозненные отряды темных рыскают по Землям Рассвета, наводя ужас на население! — сказал он — В городах от них защищает стража, в поместьях у всех свои армии. А что делать остальным?

— Мы армия Монии! — ответил Тигриал — Другие земли пусть думают о своей защите сами.

Алакард не возразил, но недовольно поджал губы, и маршал продолжил:

— Если отвести армию, темные полезут с удвоенной силой, и небольшие отряды их уже не сдержат. Пока наша основная задача — не допускать выхода больших волн темных. Что же касается их просачивающихся отрядов — надо искать решение. Но, армию от разлома убирать нельзя!

К маршалу подбежал штабной офицер, и вручил пакет, на котором красовался герб Монии.

— Личное послание от Его Величества, Сайроса Четвертого! — доложил штабной.

Тобиас открыл письмо, прочитал, и устало улыбнулся.

— Его Величество просит меня прибыть на турнир! — сообщил он генералу.

— Так отправляетесь, милорд! — произнес Алакард — Мы справимся.

— Нет! — покачал головой Тигриал — Турниры меня не прельщают. А вот отпустить на состязание нескольких желающих воинов, любых званий и сословий, вполне возможно.

— Многие желают! — заметил генерал.

— Пусть тянут жребий! — велел маршал.

Только он имел право не являться на Празднование Дня Рождения Императора, и вообще — отказывать ему в просьбах. Вот если бы Сайрос приказал — командующий Тигриал приказ бы выполнил.

… Наконец, приготовления закончились, семья Барно уселась в карету с гербом — скрещенными шпагами, и отправилась в столицу Монии, Алумбрадо, на Большой турнир.

Не успели отъехать от поместья, как обнаружили на дороге карету, съехавшую одним задним колесом в канаву. Кучер пытался ее вытащить, дергая коня за поводья, но упрямая лошадь мотала головой, и не двигалась с места. А чуть поодаль, наблюдая за этими безуспешными попытками, топтались юная маркиза Элоиза Скин, и ее компаньонка.

Узрев эту картину, Барно переглянулись. Их карета остановилась, графиня покачала головой и вздохнула, а граф, полноватый немолодой мужчинв с рыжеватыми кудряшками на голове, недовольно поморщившись, вышел на дорогу.

Компаньонка маркизы принялась объяснять графу, что случилось, а Скин, едва присев перед ним в приветствии, побежала к карете со шпагами. И миледи Барно тоже пришлось выйти.

— Ах, Гвен! — воскликнула маркиза, схватив девушку за руку — Ты не представляешь…

— Ланс уже уехал! — перебила ее миледи, и увидев огорчение на лице Элоизы, добавила — Пять монет! И побыстрее — карету уже вытащили!