Читаем Постышев полностью

В перерывах, после заседания конференции, в «Селянском будынке» я слышал, как селькоры обсуждали выступление Постышева. У людей появилась снова уверенность, что их незаметный труд очень важен, что они первые помощники партийной организации области.

На любом предприятии, где я побывал в эти дни, только и разговоров о том, как проходит весенний сев, как идут дела в «нашем районе», «нашем колхозе». В течение нескольких недель такой резкий поворот! По поручению партийных организаций опытные рабочие выезжают в районы проверять, как работают на ремонте машин те бригады, которые посланы их коллективом.

Был в Богодухове. Из районных учреждений в колхозы направлены на работу агрономы, полеводы, бухгалтеры. Партийная организация расставляет коммунистов на производственные участки Политотдел организует производственные бригады с постоянным составом.

Ездил с поручением газеты написать корреспонденцию о работе делегатов съезда колхозников-ударников. Такие отчеты по поручению Постышева газеты должны делать периодически.

Июнь

Колосится пшеница. Вся Харьковщина ожидает хорошего урожая. Уже неделю в колхозе «Новая культура» Богодуховского района. Голова артели Дмитро Оксентович Костенко — ладный хозяин. С ним я познакомился на областном слете колхозников-ударников. Помню, Постышев, слушая выступления, все время задавал вопросы о том, как удалось поднять урожайность.

Тогда Костенко сказал, что слово «удалось» не то слово. «Павло Петрович, нужно говорить не «удалось» и «выдалась», а как мы к урожайности землю приучили».

Приучают здесь землю здорово! Даже в неурожайном, засушливом году собрали по шестнадцать центнеров с гектара, в позапрошлом году — по тридцать центнеров озимой сняли с гектара. Применяют химические удобрения, заготавливают натуральные удобрения.

— Павло Петрович, наверное, забыл или из-за дипломатии промолчал, — рассказывает Костенко, — как он в наш колхоз приезжал и сам мне говорил: «Не жди удачи, а приучай землю сытый урожай давать, приучай ее к удобрениям». И мне рассказывал, как почвенные карты завести, как землю кормить. А она имеет такую привычку, если ты у нее взял с квадратного метра пятьдесят граммов калия или сто граммов фосфора, верни осенью, иначе она расчет произведет и недодаст зерна. В тридцатом году Павел Петрович меня запиской к профессору Соколовскому направил: тот мне раскладку дал, как повару на обед, чем землю подкармливать. Это уже у Павла Петровича привычка такая — приехать, подсказать потихоньку и не вспоминать про подсказку.

Июль

И в городе и на селе настроение поднялось. Теперь уже никто не сомневается, что в области получат хороший урожай. А год не особенно лучше предыдущего. Постышев на июньском пленуме Центрального Комитета Украины перечислил шесть особенностей, которые способствовали хорошему урожаю: дружное и раннее проведение сева; лучшая обработка полей; создание политотделов МТС и совхозов укрепило партийные позиции на селе; за последний год расширили механическую базу сельского хозяйства; заинтересовали колхозников в том, чтобы сельскохозяйственный год был скорее окончен, крепко ударили по классовому врагу, а самое главное то, что партийные организации мобилизовались, стали заниматься сельскими делами.

<p>28</p>

Посетители Харьковского горкома партии да и сами сотрудники с любопытством заглядывали в зал совещаний. В нем все было подготовлено к какой-то особой встрече. На столах, обычно покрытых зеленым сукном, снежно глянцевели накрахмаленные скатерти. Яркое солнце погожего сентябрьского дня отражалось в столовом стекле, бутылках. Бутерброды, закуски, холодные блюда заполнили столы. Так хлебосольно встречали здесь лишь делегации иностранных рабочих, посланцев Баку, Донбасса, Москвы.

Вдоль стен сидели пожилые люди, старики в разномастных одеждах, порою таких покроев, что не сыщешь в театральных реквизиторских для пьес Островского, Нечуя-Левицкого, в казакинах из плотного сукна, в пиджаках со стоячими воротниками, в платьях с буфами и вставками из самовязных кружев. Видно, извлекли из каких-то своих сундуков эти топорщившиеся от долгого лежания одежды, изрядно отдававшие нафталином. Несколько человек, принарядившиеся в вельветовые толстовки, в кургузые современные пиджачки и френчи, казались случайными среди этих небывалых посетителей горкома.

Входили новые и новые приглашенные… Многие из них знали друг друга. Приветствовали они друг друга старомодными, медленными поклонами.

У дверей все время был затор. Приглашенные, подойдя к двери, неуверенно заглядывали в праздничное помещение, протягивая пригласительный билет, спрашивали:

— По этому квитку здесь собираются?

— Сюда, сюда, пожалуйста, — приглашала регистраторша, сидевшая у входа. — Проходите. Садитесь. Да вы прямо за стол, сейчас начнется…

Но приглашенные упрямо рассаживались вдоль стен.

Только когда второй секретарь горкома Ермолов вошел в зал вместе с заведующим коммунальным хозяйством, с работниками горсовета, по его просьбе собравшиеся заняли места за столом.

Перейти на страницу:

Все книги серии Жизнь замечательных людей

Газзаев
Газзаев

Имя Валерия Газзаева хорошо известно миллионам любителей футбола. Завершив карьеру футболиста, талантливый нападающий середины семидесятых — восьмидесятых годов связал свою дальнейшую жизнь с одной из самых трудных спортивных профессий, стал футбольным тренером. Беззаветно преданный своему делу, он смог добиться выдающихся успехов и получил широкое признание не только в нашей стране, но и за рубежом.Жизненный путь, который прошел герой книги Анатолия Житнухина, отмечен не только спортивными победами, но и горечью тяжелых поражений, драматическими поворотами в судьбе. Он предстает перед читателем как яркая и неординарная личность, как человек, верный и надежный в жизни, способный до конца отстаивать свои цели и принципы.Книга рассчитана на широкий круг читателей.

Анатолий Житнухин , Анатолий Петрович Житнухин

Биографии и Мемуары / Документальное
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование

Жизнь Михаила Пришвина, нерадивого и дерзкого ученика, изгнанного из елецкой гимназии по докладу его учителя В.В. Розанова, неуверенного в себе юноши, марксиста, угодившего в тюрьму за революционные взгляды, студента Лейпцигского университета, писателя-натуралиста и исследователя сектантства, заслужившего снисходительное внимание З.Н. Гиппиус, Д.С. Мережковского и А.А. Блока, деревенского жителя, сказавшего немало горьких слов о русской деревне и мужиках, наконец, обласканного властями орденоносца, столь же интересна и многокрасочна, сколь глубоки и многозначны его мысли о ней. Писатель посвятил свою жизнь поискам счастья, он и книги свои писал о счастье — и жизнь его не обманула.Это первая подробная биография Пришвина, написанная писателем и литературоведом Алексеем Варламовым. Автор показывает своего героя во всей сложности его характера и судьбы, снимая хрестоматийный глянец с удивительной жизни одного из крупнейших русских мыслителей XX века.

Алексей Николаевич Варламов

Биографии и Мемуары / Документальное
Валентин Серов
Валентин Серов

Широкое привлечение редких архивных документов, уникальной семейной переписки Серовых, редко цитируемых воспоминаний современников художника позволило автору создать жизнеописание одного из ярчайших мастеров Серебряного века Валентина Александровича Серова. Ученик Репина и Чистякова, Серов прославился как непревзойденный мастер глубоко психологического портрета. В своем творчестве Серов отразил и внешний блеск рубежа XIX–XX веков и нараставшие в то время социальные коллизии, приведшие страну на край пропасти. Художник создал замечательную портретную галерею всемирно известных современников – Шаляпина, Римского-Корсакова, Чехова, Дягилева, Ермоловой, Станиславского, передав таким образом их мощные творческие импульсы в грядущий век.

Аркадий Иванович Кудря , Вера Алексеевна Смирнова-Ракитина , Екатерина Михайловна Алленова , Игорь Эммануилович Грабарь , Марк Исаевич Копшицер

Биографии и Мемуары / Живопись, альбомы, иллюстрированные каталоги / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное

Похожие книги

Русская печь
Русская печь

Печное искусство — особый вид народного творчества, имеющий богатые традиции и приемы. «Печь нам мать родная», — говорил русский народ испокон веков. Ведь с ее помощью не только топились деревенские избы и городские усадьбы — в печи готовили пищу, на ней лечились и спали, о ней слагали легенды и сказки.Книга расскажет о том, как устроена обычная или усовершенствованная русская печь и из каких основных частей она состоит, как самому изготовить материалы для кладки и сложить печь, как сушить ее и декорировать, заготовлять дрова и разводить огонь, готовить в ней пищу и печь хлеб, коптить рыбу и обжигать глиняные изделия.Если вы хотите своими руками сложить печь в загородном доме или на даче, подробное описание устройства и кладки подскажет, как это сделать правильно, а масса прекрасных иллюстраций поможет представить все воочию.

Владимир Арсентьевич Ситников , Геннадий Федотов , Геннадий Яковлевич Федотов

Биографии и Мемуары / Хобби и ремесла / Проза для детей / Дом и досуг / Документальное
Жертвы Ялты
Жертвы Ялты

Насильственная репатриация в СССР на протяжении 1943-47 годов — часть нашей истории, но не ее достояние. В Советском Союзе об этом не знают ничего, либо знают по слухам и урывками. Но эти урывки и слухи уже вошли в общественное сознание, и для того, чтобы их рассеять, чтобы хотя бы в первом приближении показать правду того, что произошло, необходима огромная работа, и работа действительно свободная. Свободная в архивных розысках, свободная в высказываниях мнений, а главное — духовно свободная от предрассудков…  Чем же ценен труд Н. Толстого, если и его еще недостаточно, чтобы заполнить этот пробел нашей истории? Прежде всего, полнотой описания, сведением воедино разрозненных фактов — где, когда, кого и как выдали. Примерно 34 используемых в книге документов публикуются впервые, и автор не ограничивается такими более или менее известными теперь событиями, как выдача казаков в Лиенце или армии Власова, хотя и здесь приводит много новых данных, но описывает операции по выдаче многих категорий перемещенных лиц хронологически и по странам. После такой книги невозможно больше отмахиваться от частных свидетельств, как «не имеющих объективного значения»Из этой книги, может быть, мы впервые по-настоящему узнали о масштабах народного сопротивления советскому режиму в годы Великой Отечественной войны, о причинах, заставивших более миллиона граждан СССР выбрать себе во временные союзники для свержения ненавистной коммунистической тирании гитлеровскую Германию. И только после появления в СССР первых копий книги на русском языке многие из потомков казаков впервые осознали, что не умерло казачество в 20–30-е годы, не все было истреблено или рассеяно по белу свету.

Николай Дмитриевич Толстой , Николай Дмитриевич Толстой-Милославский

Биографии и Мемуары / Документальная литература / Публицистика / История / Образование и наука / Документальное