Посвисти для нас

Он это понимал. Знал, какой удар будет нанесен его достоинству, если Ёсико встретит Курихару приветливым взглядом или радостной улыбкой. Что же тогда толкало его устроить за ними слежку?

Постояв немного на остановке, Курихара неожиданно зашагал к станции, где останавливались такси.

Увидев, как он садится в машину, Эйити ускорил шаги.

— Поезжайте, пожалуйста, за той машиной, — попросил он водителя, когда дверь такси автоматически открылась.

— Забыли что-то? — спросил водитель.

— А?

— Парень в той машине что-то забыл?

— Ага!

Машина двинулась в сторону Аоямы. Наверное, они собрались поужинать в каком-нибудь модном ресторане на Аояме, подумал Эйити. Он в таких заведениях почти не бывал и тут же почувствовал себя никчемным и жалким. Ревность колола грудь.

В Мэйдзи Гайэн такси, в котором ехал Курихара, свернуло направо и покатило по аллее, обсаженной гингко.

— Стоп! — крикнул Эйити водителю.

— Остановить?

Эйити расплатился с водителем и, делая вид, что прогуливается по аллее, следил взглядом за такси Курихары, подъехавшем к художественной галерее.

Машина остановилась, но Курихара выходить не стал. К такси быстро подошла стоявшая на каменных ступеньках галереи женщина.

Это была не Ёсико.

Женщина подсела к Курихаре, и такси унеслось в сторону Харадзюку.

«Если не Ёсико… то, может быть, Симада?»

Эйити не мог знать наверняка. Однако он был доволен результатом слежки: Курихара встречался с другой женщиной.

На посту медсестер висела доска, на которой мелом записывали график операций и имена пациентов. На следующий день на доске появилась фамилия Айко Нагаямы.

После того как операция назначена, жизнь пациента становится очень беспокойной. Приходится вновь делать кардиограмму, проверять объем легких; в центральной лаборатории берут новый анализ крови из уха.

Это делается для того, чтобы не только определить группу крови, но и определить время, за которое у пациента свертывается кровь при начавшемся кровотечении. Вытекающая из уха кровь собирается на длинную полоску бумаги, пока не остановится.

Заключение центральной лаборатории показало, что при наличии незначительных проблем с сердцем операция Айко Нагаяме тем не менее не противопоказана.

— Доктор!

За четыре дня до операции Эйити посетил Айко в палате. Она сидела на кровати и писала письмо. Заметив врача, она отложила бумагу и ручку.

— Мне перестали давать лекарство, — с удивлением в голосе проговорила Айко.

— А-а, — протянул Эйити, кивая с безмятежным видом. — Мы переходим на новый препарат. Поэтому прием старого лекарства прекратили.

— Новый препарат?

— Ну да. Будем использовать его после операции. Разве Курихара-сэнсэй вам не говорил?

Айко покачала головой, хотя смена препаратов, похоже, не вызвала у нее особых подозрений.

— Говорят, после операции очень пить хочется, — с улыбкой проговорила она.

— Так все говорят. Но все как-то с этим справились — смогли потерпеть. Вот и вы сможете.

— Нет, что вы! Из-за этого я не переживаю.

— Об операции беспокоетесь?

— Как только подумаю о войне… мы тогда столько пережили, что привыкли к страданиям. Так что операция на этом фоне — пустяк.

Горшков с растениями в ее палате прибавилось. Видно, она любила цветы, Эйити часто видел, как она их поливала.

— Кто-нибудь придет в больницу из вашей семьи, когда вас будут оперировать?

— У меня мужа нет, детей тоже. — Айко опять улыбнулась. — Но есть близкие подруги. Они придут.

— Понятно. Ваш муж на войне погиб?

— Да. Он служил на флоте.

«И вы с тех пор одна?» — собрался было спросить Эйити, но сдержался.

— Я хотела… — На ее лице появилось просящее выражение. — Вы не отпустите меня перед операцией из больницы часа на три?

— Отпустить? Сейчас у нас очень важный период. Вдруг вы, не дай бог, простудитесь, что тогда делать? У вас какое-то важное дело?

— Я думала до операции прибраться на могиле мужа.

Эйити взглянул на Айко с удивлением. Прибраться на могиле мужа перед операцией? Это действие казалось ему бесполезным и бессмысленным.

Наступило утро перед операцией.

В палате сестра дала Айко Нагаяме легкое снотворное, сделала инъекцию.

— Теперь не вставайте. У нас были пациенты, которые после этого, думая, что крепко держатся на ногах, вставали и падали.

Подтягивая одеяло к подбородку, Айко улыбнулась и кивнула. Скоро ей предстояло лечь на операционный стол, но она не казалась сильно взволнованной.

— Ты еще не засыпаешь? — Две подруги Айко, сидевшие у изголовья, внимательно посмотрели на нее.

— Пока нет. — Она моргала с натянутой улыбкой. — Вчера было очень забавно. Пришел анестезиолог, молодой доктор, и стал меня осматривать…

— И что?

— И с таким серьезным видом спрашивает: «Сколько вы выпиваете?»

— Я слышала, на пьющих анестезия плохо действует.

Айко кивнула:

— Вот на меня она сразу должна была подействовать… а пока нет.

— Я думаю, это не анестезия. Настоящую тебе дадут в операционной. Ты хорошо спала?

— Да… Мне приснилась школа.

Айко стала вспоминать с подругами, как они учились в женской гимназии Конан.

— Помните нашу старенькую электричку? Мы ездили вместе с мальчишками из Нады. От них потом все время пахло…