Посылка

– Части трупа – да, это есть. Но никакого соседа.

– Что ты такое говоришь?

Это было невозможно.

Филипп обратился к Салиму:

– Вы ударили господина Паландта и связали?

Почтальон помотал головой:

– Не связывал. Но он был без сознания.

– Господин Штайн?

Позади Филиппа появилась сотрудница полиции и объяснила ему, что командир оперативной группы срочно хочет поговорить с ним.

– Ты останешься здесь, – велел он, но Эмма, конечно, не могла больше усидеть на кушетке.

Она проследовала за ним несколько шагов, пока сотрудница не встала у нее на пути, и Эмме пришлось повысить голос:

– Немедленно пропустите меня туда!

«Я должна это увидеть. Пустой сарай».

Лишь тот факт, что Салим тоже все это видел, не давал Эмме усомниться в собственном рассудке.

– Я хочу к своему мужу. Я свидетельница!

Филипп обернулся к ней. Он уже собирался крикнуть «Эмма!» с интонацией, с какой родители одергивают невоспитанных детей, как вдруг пожал плечами, и, получив невидимый знак, женщина-полицейский пропустила Эмму.

– Возможно, ты действительно сможешь нам помочь, – сказал он. Половину предложения проглотил налетевший ветер, который время от времени поднимал снежные вихри.

Филипп вошел в открытый сарай, где кто-то нашел выключатель.

Кроме Филиппа, внутри находился еще один полицейский, вероятно командир оперативной группы. Он стянул свою балаклаву и ожидал вновь пришедших с таким выражением лица, словно хотел сказать: «Смотрите сюда, слабаки. Я стою ногами прямо в трупном бульоне, в самой вони, и мне хоть бы что».

– Вы должны взглянуть на это, – обратился он к Филиппу.

– Здесь еще части тела.

Филипп обернулся к Эмме:

– Тебе лучше остаться снаружи.

Как будто она без того мало наследила в саду.

Здесь снаружи запах разложения выносить было легче.

Стоя у двери, Эмма наблюдала, как ее муж перешагнул через отрубленную голень, стараясь по возможности не ступать в жижу рядом с опрокинутым баком для биомусора, где находились другие части голого женского трупа.

Сплющенные, как мясные обрезки.

Несмотря на отвращение, Эмма не могла не смотреть на тело женщины, которая прошла через то, чего избежала Эмма.

«Я могла бы лежать здесь вместо тебя», – думала она и скорбела по этой незнакомой женщине, чье имя гарантированно вскоре появится на первых полосах всех газет. Вместе с ее собственным, потому что пресса наверняка заинтересуется и Эммой.

– Вот дерьмо, – выругался Филипп в дальнем правом углу сарая.

Он заглянул в коробку для хранения подушек для садовой мебели, открытая крышка загораживала Эмме вид на содержимое. Но если ее муж позеленел, значит, то, что он увидел, было еще омерзительнее, чем труп женщины, лежащий перед ней. Хриплым голосом Филипп обратился к командиру группы:

– Здесь есть еще ящики?

– Для хранения других трупов? – Полицейский помотал головой. – И ничего, где бы мог спрятаться этот псих. Мы все проверили.

У Эммы задрожали ноги. Дежа-вю было неизбежно.

Помещение, у которого есть тайна.

– Здесь никого нет.

Это невозможно.

– Он работал в цирке, – услышала свой голос Эмма. Тихий, почти шепот.

– Как?

Оба мужчины обернулись к ней.

– У него был специальный номер с чемоданом.

Филипп посмотрел на нее, словно она вдруг заговорила на иностранном языке:

– Что ты хочешь этим сказать?

Что он может так сложиться, что поместится в ручную кладь.

– Он одет? – робко спросила Эмма, хотя и так знала ответ. Другого объяснения не было.

– Что ты имеешь в виду?

– Труп, черт возьми. В коробке для подушек, – почти закричала она. – ОН ОДЕТ?

Потому что только это имело смысл.

Они нашли не новые части тела.

А Дядюшку Длинные Ноги.

Паландта, который сложился вчетверо и в любой момент может выпрыгнуть из коробки…

– Черт, нет… – абсолютно спокойно ответил Филипп и, как иголкой, проткнул своими словами пузырь ее самых страшных опасений.

– Здесь расчлененное тело. Торс. Голова, нога. Все голое. И в червяках!

Но потом он сказал нечто, что все изменило:

– Но здесь лежит одежда, рядом с коробкой.

Командир оперативной группы наклонился и подцепил стволом пистолета куртку.

Черный макинтош с желтыми пуговицами.

Значит, Паландт разделся! Зачем?

В тот момент Эмма еще не разгадала загадку.

Как и потом, когда наверняка уже в десятый раз посмотрела на мусорный бак с наклейкой Берлинской службы по вывозу отходов, с тем самым логотипом с морковкой вместо «и» в слове «Био».

Лишь когда она присела рядом с опрокинутым контейнером и абстрагировалась от вони, шестеренки в ее голове сцепились и заработали, и Эмма приняла единственное здравое решение и полностью сконцентрировалась на дыхании.

Не на своем.

А на дыхании трупа.

У которого сначала шевельнулась грудная клетка. А потом и все голое тело.

Со скоростью, на какую способен только человек, которого раньше называли Дядюшка Длинные Ноги и который сейчас, несмотря на болезнь, пулей выскочил из своего укрытия.

– Он жив! – успела крикнуть Эмма, а потом начался ад.

Глава 39 Три недели спустя

– Семнадцать ножевых ранений.