Посыльный "серой стаи". Книга 1. Гонец из прошлого

— Ошибаетесь, молодой человек. Не три, а шесть раз. Я сейчас вам объясню. Первый раз с делом Нахтигалиева работал оперуполномоченный НКВД сразу же, как только Иван Иванович написал заявление с просьбой выдать ему паспорт. К слову сказать, он работал больше всех над этими документами. Наталья Владимировна выложила на стол из папки листки тонкой папиросной бумаги, на которой после войны государственные служащие вели делопроизводство. — Это автобиографии гражданина Нахтигалиева, написанные его собственной рукой. И прошу вас отметить: в каждом экземпляре имеются некоторые расхождения.

— А как эти автобиографии попали в дело? — не удержался Малыш, и тут же Виктория толкнула его под столом ногой, давая понять, чтобы лейтенант не мешал хозяйке рассказывать.

— Очень уместный вопрос. Оперуполномоченный НКВД долгое время работал над документами Нахтигалиева. В то время, сразу после войны, для получения паспорта необходимо было представлять множество различных справок: из воинских частей, из колхозов и предприятий, заявления сослуживцев, подтверждающих личность просителя, фактов его проживания и работы в таком-то населенном пункте или очевидцев тех или иных событий его жизни и многое другое. Уже намного позже, после смерти Сталина и двадцатого съезда коммунистической партии, к нам приехали из органов государственной безопасности, проверили все дела и оставили только минимум необходимых для оформления паспорта документов, а их выдачу передали в ведение паспортных столов при районных отделах милиции. Этот оперуполномоченный, как я теперь понимаю, изъял автобиографии Нахтигалиева из личных дел учреждений, где работал или учился Иван Иванович. В конце рабочего дня он укладывал принесенные с собой документы в папку Нахтигалиева и сдавал её мне в сейф, где я хранила особо ценные, в основном старые и древние, документы. Сейф он опечатывал лично своей печатью, и мы вместе покидали архив.

Каждое утро он появлялся за пять минут до моего прихода, мы опять же вместе заходили в архив, я доставала документы и отдавала ему. Если он задерживался, то обязательно звонил и напоминал, чтобы я не смела открывать без него сейф.

— Странно, что он такое длительное время работал над этими бумагами! Что же в них могло так заинтересовать? — удивился Кононенко.

— А кто вам сказал, что только над одним этим делом? Я ему подобрала дела на пятнадцать человек.

— Ого! И что же в них было такого особенного? — повторил вопрос капитан.

— Все то же, все то же, — повторила Наталья Владимировна, — Вот, посмотрите: — она достала и стопочками разложила пятнадцать прошитых суровыми нитками документов. — Можете просмотреть их и увидите, что все эти люди писали свои автобиографии как будто под диктовку. Единственное, в чем разница, так это в дате и месте рождения, а также семейном положении.

— Значит, этот уполномоченный подозревал всю компанию во главе с Нахтигалиевым в каких-то нехороших делах? — наивно спросила Виктория.

— Да! — твердо сказала Наталья Владимировна. — И скорее всего именно из-за этого его и убили!

— Убили? — почти хором спросили оперативники.

— Да, убили. Правда, об этом я узнала намного позже, когда из МГБ сделали КГБ. К нам, уже в третий раз, снова пришел сотрудник этого учреждения и запросил дело Нахтигалиева. Прошу заметить, не все шестнадцать дел, а только его одного.

— А почему только одно? — опять вставил свой вопрос Малыш.

— Не знаю, молодой человек, не знаю. Но когда он не нашел дело Нахтигалиева, то поинтересовался у меня, где оно могло бы быть. Я уже забыла про дела в моем сейфе и говорю сотруднику, что, мол, ваш коллега с делом Нахтигалиева работал, может, он и взял это дело с собой? Нужно его самого спросить. А этот господин и говорит мне, что их товарищ погиб, а если точнее, то убит при невыясненных обстоятельствах. Но на днях удалось открыть его рабочий сейф, в котором среди прочих документов была найдена записка, что документы с данными Нахтигалиева находятся в нашем архиве.

— А тогда этот новый сотрудник, как вы говорите, господин, не смотрел этого дела? — спросил Кононенко.

— Нет. Я же вам говорю, что у меня совершенно выпало из головы, что папка Нахтигалиева и ещё шестнадцать подобных дел закрыты у меня в сейфе.

— Наталья Владимировна, а почему погибший оперуполномоченный работал с этими делами здесь, в архиве? — включилась в расследование Виктория.

Малыш косо посмотрел на неё и слегка ткнул в бок локтем, — он и сам хотел задать подобный вопрос хозяйке дома. А Вика продолжала:

— Ведь он был представителем самой всесильной в то время организации, мог бы просто изъять их через прокуратуру или затребовать к себе в НКВД?

— Не могу знать, милая Вика. Да я этим вопросом никогда и не задавалась. Но зато так напугалась — могли ведь, если бы узнали, что я укрывала в сейфе эти дела, и отправить в лагеря на перевоспитание — что я все три последующих посещения представителей этой организации о делах молчала, как рыба. А когда вышла на пенсию, то забрала их с собой.