Потаенная девушка

Доктор Ваксман слабо усмехнулся, однако в его глазах не было веселья.

– Она так же нетерпелива, как и вы.

– Так переходите к делу, – сказала мать Мэдди.

Доктор Ваксман вздрогнул, услышав у нее в голосе лед. Мэдди взяла мать за руку. Та крепко ее стиснула.

Сделав глубокий вдох, он медленно выдохнул.

– Ну хорошо, – обреченным, монотонным голосом произнес он. – Дэвид серьезно заболел – и это было правдой. Вы помните, что он умер во время операции, в ходе последней попытки его спасти, у которой, как вас заранее предупредили, было очень мало шансов на успех?

Мэдди и ее мать дружно кивнули.

– Вы сказали, что эту операцию смогут провести только в клинике «Логарифма», поскольку она очень сложная, – сказала мать. – Нам пришлось подписать согласие.

– Но мы не сказали вам о том, что эта операция не ставила целью спасение жизни Дэвида. Его состояние ухудшилось до такой степени, что спасти его не смогли бы лучшие врачи в мире. Операция, заключавшаяся в глубоком сканировании его головного мозга, должна была спасти кое-что другое.

– Глубокое сканирование? Что это такое?

– Вероятно, вы слышали, что один из авантюрных проектов «Логарифма» заключается в полном сканировании и кодировании нейронной структуры головного мозга человека и воссоздании ее в виде программного обеспечения. Вот что фанаты «Сингулярности» называют «загрузкой сознания». Нам так и не удалось…

– Скажите, что произошло с моим мужем!

Вид у доктора Ваксмана был жалкий.

– Это сканирование, поскольку необходимо зафиксировать активность нервной системы в таких деталях… В общем, для него требуется уничтожение тканей.

– Вы вырезали мозг Дэвида?

Мать Мэдди набросилась на доктора Ваксмана, тот поднял руки, тщетно пытаясь защититься. Но тут экран снова ожил, и она остановилась.

> Не было никакой боли. Никакой, никакой, никакой боли. Но неизведанная страна, о, неизведанная страна, страна.

– Он умирал, – продолжал доктор Ваксман. – Мы абсолютно убедились в этом до того, как я принял решение. Если была хоть какая-то возможность сохранить что-нибудь из проницательности Дэвида, его интуиции, опыта, мы хотели…

– Вы хотели сохранить своего ведущего инженера в качестве алгоритма, – перебила его Мэдди. – Что-то вроде мозга в банке. Чтобы папа продолжал работать на вас, зарабатывать вам деньги, даже после своей смерти.

> Умри, умри, умри. УМРИ!

> Ненавижу.

Ничего не сказав, доктор Ваксман опустил лицо и закрыл его руками.

– Потом мы действовали крайне осторожно. Мы постарались запрограммировать и воспроизвести только те образцы, которые, по нашему мнению, имели отношение к разработке и разводке плат – наши юристы составили соответствующий меморандум, заверив нас в том, что мы имеем на это право, поскольку все эти знания являются интеллектуальной собственностью «Логарифма» и не принадлежали Дэвиду лично…

Мать снова вскочила с дивана, но Мэдди усадила ее обратно. Доктор Ваксман вздрогнул.

– Дэвид заработал для вас много денег? – бросила ему в лицо мать.

– Да. Какое-то время казалось, что нам сопутствует успех. Искусственный интеллект, смоделированный с реальных знаний и опыта Дэвида, функционировал в качестве мета-эвристики, эффективно управлявшей нашими автоматизированными системами. В каком-то смысле это даже было лучше, чем если бы Дэвид продолжал работать у нас. Алгоритм, реализованный в нашем вычислительном центре, работал значительно быстрее, чем мог работать Дэвид, и никогда не уставал.

– Но вы не просто воспроизвели чутье Дэвида относительно разводки печатных плат, ведь так?

«Свадебное платье; многие слои линий. Поцелуй; связь. Ночной столик, автоматическая прачечная, дыхание изо рта морозным утром. Нежные щеки Мэдди, раскрасневшиеся на ветру, похожие на спелые яблоки, две улыбки в одно мгновение – тысяча мелочей образует жизнь, такую же сложную, как поток данных между транзисторами, размещенными на расстоянии нанометра друг от друга».

– Нет, – поднял взгляд доктор Ваксман. – Сначала были лишь редкие выбросы, странные сбои, совершенные алгоритмом, которые мы списывали на ошибки в определении важных участков мозга Дэвида. Поэтому мы загружали в компьютер все больше и больше образцов его мыслительного процесса.

– Вы оживили его личность, – пробормотала мать Мэдди. – Вернули Дэвида к жизни и держите его взаперти.

Доктор Ваксман сглотнул комок в горле.

– Ошибки прекратились, но затем последовала странная череда обращений Дэвида к сети. Мы не придали этому значения, потому что для работы ему (я имею в виду алгоритм) требовались кое-какие материалы из интернета.

– Он искал маму и меня, – сказала Мэдди.

– Но Дэвид не мог говорить, ведь так? Потому что вы не сочли нужным скопировать участки, отвечающие за формирование речи.

Доктор Ваксман покачал головой.