Потаенные конституции России

От монархически-конституционного образа мыслей был я переведен в республиканский главнейшими следующими причинами и соображениями: сочинение Детю де Траси на французском языке очень сильно на меня подействовало. Он доказывает, что всякое правление, где главою государства есть одно лишь лицо, особенно, если сей сан наследственен, неминуемо кончается деспотизмом.

Все газеты и политические сочинения так сильно прославляли возрастание благоденствия в Северных Американских Штатах, приписывая сие государственному их устройству, что сие мне казалось ясным доказательством в превосходстве республиканской конституции для России, но еще спорил тогда в пользу монархических, а потом стал его суждения себе припоминать и с ними соглашаться… Мне казалось, что главное стремление нынешнего века состоит в борьбе между массами народными и аристократиями всякого рода, как в богатстве, так и на правах наследственных <…> Происшествия в Неаполе, Гишпании и Португалии имели тогда большое на меня влияние. Я в них находил, по моим понятиям, неоспоримые доказательства в непрочности монархических конституций и полные достаточные причины к недоверчивости к истинному согласию монархов на конституции, ими принимаемые. Сии последние соображения укрепили меня весьма сильно в республиканском и революционном образе мыслей.

8. Я вступил на службу в 1811 году в ноябре месяце из Пажеского корпуса в Лейб-гвардии Литовский, а ныне Л.Г. Московский полк.

По открытии кампании 1812 года находился я на фронте при полку и был с полком в сражении при селе Бородино, где под самый уже вечер 26 августа ранен был жестоко ружейной пулей в ногу с раздроблением костей и повреждением жил, за что и получил золотую шпагу с надписью “За храбрость”.

За Лейпцигское сражение получил орден св. Владимира четвертой степени с бантом. За все предшествующие дела 1813 года был переведен в поручики. За кампанию 1814 года получил орден св. Анны 2-го класса. По окончании войны был я переведен в Кавалергардский полк в прежней должности, в коей пребывал до 1821 года.

Я, между тем, был употреблен в главной квартире 2-й Армии по делам возмущения греков и по сим же делам был троекратно посылаем в Бессарабию, представив тогда начальству две большие записки о делах греков и турок, которые и были отосланы к министру иностранных дел. В ноябре 1821 года был я не по старшинству произведен в полковники и в том же месяце назначен командиром Вятского пехотного полка, коим и продолжал командовать до 13 декабря 1825 года.

Ответы Пестеля Верховной следственной комиссии раскрывают весь путь становления его как оппозиционера существующему строю. Перед нами образованнейший человек своего времени. Он воспитан не только на литературе французского Просвещения, но и на более поздних сочинениях легитимистов, появившихся в период кризиса феодальных монархий в Европе. Идеи Бенжемена Констана, Детю де Траси, Шатобриана Пестель использует в своих политических сочинениях. Он тщательно следит за политическими событиями в Западной Европе, огорчается поражениями революций в Неаполе, Пьемонте, Испании и Португалии. Он знает о подвигах Боливара в Бразилии – колонии Португалии, огорчается приходом Бурбонов на французский престол и совершенно сознательно приходит к необходимости республиканской формы правления как выгодному большинству народа политическому строю.

Документы декабристов полны замечаниями по поводу революционного подъема в европейских государствах в 20-е годы. Декабристы разных убеждений приветствовали шествие революций в Западной Европе и Америке. Пестель в ответах следователям дал тонкий анализ современных ему политических событий, отметив шествие революционной мысли от одного конца Европы до другого: «…дух преобразований охватил все страны от Португалии до России, не исключая Англии и Турции», – утверждал он на следствии (Восстание декабристов. Т. 4. С. 105).

Ему вторил Поджио: «…дух преобразований взволновал народы. Испания, Неаполь, Пьемонт, Греция вслед один за другими приняли образ свободного правления» (Восстание декабристов. Т. 9. С. 37).

В идейном арсенале Южного общества декабристов, к которому принадлежал Пестель, есть и другие документы, отражающие политические взгляды его членов. Они связаны с именами Сергея Муравьева-Апостола и Михаила Бесужева-Рюмина, которые также закончили жизни на виселице кронверка Петропавловской крепости.

Особую роль в движении декабристов сыграли братья Сергей и Матвей Муравьевы-Апостолы. Их отец – Иван Матвеевич Муравьев-Апостол – сенатор, участник просветительского кружка Н.И. Новикова, один из образованнейших людей своего времени. В начале XIX в. он был приближен к трону. Позже участвовал в том тайном заседании Государственного Совета, которое обсуждало секретное завещание Александра I о престолонаследии.