Потаенные места

– Хорошо, – сказала Пудинг. – Возьми книгу и покажи Блэкману, но я хочу, чтобы ты вернул ее сразу, как только он с ней ознакомится.

Пудинг резко поднялась со скамьи, и у нее закружилась голова. Пит тоже встал, чтобы она могла на него опереться.

– Держись, Пуд… Похоже, пиво для тебя оказалось крепковатым? – улыбнулся он.

– Не знаю, я попробовала его в первый раз, – проговорила Пудинг, и небо вдруг показалось ей очень далеким, а земля накренилась.

Пит поднял голову, продолжая держать девушку за руку.

– Я забыл, что ты еще так молода, Пудинг, – сказал он. – Притом что ты такая…

Он замолчал, сделал неопределенный жест, указывая на ее фигуру, а потом опустил руку и глаза.

– Притом что я какая?

– Не важно. Пойдем, я лучше отведу тебя домой.

– Я пришла пешком и знаю дорогу обратно, – заявила Пудинг.

– Нет, идти пешком не стоит. Давай-ка завернем на ферму. Там можно взять пони и двуколку.

– Это займет уйму времени. Без них мы дойдем гораздо быстрее.

– Нет, Пудинг Картрайт, если то, что ты говоришь о своем Донни, верно, тогда убийца разгуливает на свободе. Учитывая уже одно это, каким бы я был полицейским, если бы позволил молодой леди идти домой в полном одиночестве?

Дорога к коттеджу Родник, по которой можно было проехать в двуколке, была длинной и крутой. Она поднималась на вершину холма к западу от Форда, а затем опять шла под гору. Пони сопел и задыхался, двуколка раскачивалась, тащась по колеям, усеянным камнями, а Пудинг с огромным трудом боролась с приступами почти неодолимой сонливости. Дважды она, резко очнувшись ото сна, обнаруживала, что ее голова лежит на плече у Пита Демпси. Через рубашку Пудинг ощущала тепло его тела. Девушка пробовала отодвинуться от него подальше, насколько позволяло сиденье, однако, на беду, оно оказалось чересчур узким.

– Все в порядке, Пудинг, можешь прислониться, если хочешь, – произнес Пит голосом, едва слышным из-за скрипа колес и цоканья копыт.

Пудинг покачала головой.

– Значит, ты разберешься с этим и побеседуешь с Блэкманом? Обещаешь? – спросила она, когда он высадил ее рядом с домом.

– Даю слово поговорить с ним и сделать все, что смогу, – сказал Пит. Пудинг сонно кивнула и направилась к двери. – Держу пари, ты сама со всем разберешься, – произнес Пит ей вдогонку знающим тоном.

– Что ты имеешь в виду?

– Ну… если это тот же убийца, и ему уже за семьдесят, и он жил в этих краях, а потом вернулся обратно или вовсе не покидал здешних мест… тогда существует вероятность, что у некоторых старожилов есть какие-то мысли о том, кто это может быть, не так ли?

– Да, – сказала Пудинг настолько спокойно, насколько могла. – Да, полагаю, что так.

– Береги себя, Пудинг Картрайт. Я бы порекомендовал тебе оставить это дело полиции, если бы ты была способна следовать разумным советам. Будь осторожна. Спокойной ночи, – сказал он, поворачивая пони, в то время как Пудинг помахала ему рукой на прощанье.

Она только утром вспомнила, что забыла поблагодарить Пита за пиво и за то, что тот проводил ее домой. Но это не имело значения. У нее были более важные дела. Она сразу глубоко заснула, а наутро проснулась с ясной головой, более чем когда-либо убежденная, что тот, кто убил Сару Марток в 1872 году, также убил и Алистера. И она точно знала, куда пойдет.

* * *

Они прошли немалый путь от Слотерфорда до Касл-Комба, чтобы сесть там на дилижанс до Суиндона и кучер не смог бы их узнать. Клемми прикрыла волосы шалью, ей было жарко, и всю дорогу ей казалось, что ноги у нее налиты свинцом. Илай шел быстро, с напряженным лицом, иногда брал ее за руку – точно так же, как это делала мать на пути к Усадебной ферме. Но не только ноги у Клемми были неподъемными. Тяжестью налились все мышцы и голова. Это было тягучее нежелание идти дальше, с которым она ничего не могла поделать, – почти неодолимое стремление сесть, отдохнуть, а затем повернуть назад. Клемми остановилась, чтобы посмотреть на очертания холмов, которых она не знала, что казалось странным и рождало в душе необъяснимый ужас. Илай с нетерпением обернулся.

– Давай, Клемми! – позвал он. Его желание уехать подальше было так же сильно, как ее желание остаться. Когда она всхлипнула, Илай смягчился, поцеловал ее, взял ее руки в свои, как будто в молитве. – Ну, пойдем же, – произнес он. – Ведь нас ждет новая жизнь. Нас троих.

Он шептал успокаивающие слова, пока она не продолжила путь. Вокруг были незнакомые дома, незнакомые лица, незнакомые поля. Тропинки, тенистые дорожки, деревья…. После того как они сели в дилижанс, незнакомые картины начали сменяться еще быстрей, стали еще тревожней. Клемми казалось, будто весь мир стал другим, и она не в силах была его понять. Она схватила руку Илая, но не из любви, а от страха.