Потаённые желания Тёмного Властелина (СИ)

На дяде, в отличие от Иргирмира, который был облачен в обычные брюки, рубашку с высоким воротником и камзол синего цвета, был свободный наряд наподобие того, в котором я видела его днем. Однако этот не был обременен металлическими пластинами, зато белоснежная ткань была украшена замысловатым алым узором, который переплетался с золотыми нитями. А ещё через плечо был перекинут кусок шикарного белоснежного меха. Странно, необычно, но ему шло. И он это знал.

Внимательно осмотрев меня с ног до головы, ненадолго задержав взгляд на драгоценностях, он коротко кивнул, ничего по этому поводу не сказав. И я поняла, ему уже успели доложить о том, что снять это с меня не смогли.

Подойдя к нам, он подставил свой локоть, и я перешла, как трофей, от одного оборотня к другому. Продолжая сохранять молчание, я мило улыбалась. Ну а что еще делать? Если я сейчас открою рот, то меня точно понесет, и я выскажу все, что думаю по поводу платья, корсетов и издевательств надо мной. Оно мне надо — новые проблемы? Нет. Поэтому улыбаемся и молчим.

Выйдя из кабинета, мы направились почему–то не туда, откуда доносились музыка и сотни голосов, а в обратную сторону. Дойдя до места, где широкий коридор разветвлялся, мы свернули на право, и Иргирмир как–то странно протянул: «Эм-м». И мне это его «Эм» жутко не понравилось! Судя по всему, сейчас что–то идет явно не по плану. Но Волк шел спокойно, точно зная куда и зачем.

Когда у коридора образовалась ещё одна развилка, и мы на ней не стали сворачивать, а прошли прямо до двери, племянник выдал не менее загадочное: «Хм–м–м». И это мне тоже не внушило никакого доверия. Радовало пока только одно — мы точно не идем в тюрьму. Пугало то, что за этой толстой дверью, украшенной золотыми вензелями, перед которой мы ненадолго застыли, могла скрываться какая–нибудь позолоченная гильотина, судя по тому, что в этом дворце вообще любили золотить всё, что под руку попадется, начиная от кранов в ванной комнате и дверных ручек.

Через пару секунд двери перед нами медленно, как–то даже чересчур торжественно открылись, и я увидела перед собой огромное сводчатое помещение. Я бы сказала нечто, напоминающее главный неф собора. Справа и слева стояли обитые бархатом длинные скамьи. По центру оставлен широкий проход, а в самом конце возвышался небольшой пьедестал, позади которого была установлена огромная белоснежная статуя женщины с распахнутыми крыльями, отчего она напоминала ангела, который раскинул руки, будто пытаясь обнять и защитить тех, кто встанет под ней.

— Хм-м… — пришла и моя очередь высказать свое мнение по поводу происходящего сейчас.

Сделав пару шагов внутрь, мы снова остановились. Император внимательно осмотрелся по сторонам и, передав мою руку Иргирмиру, бросил:

— Отведи её в комнату священника, — и вышел из храма. Я уже и не сомневалась, что это какой–то «домашний», персональный императорский соборчик.

— Ага, — уже когда его дядя давно ушел, выдал оборотень.

— Что происходит?! — прошипела я.

— Понятия не имею, кошечка, — склонившись ко мне, прошептал он.

— В смысле?! Ты–то и не знаешь?!

— Милая, я не знаю, что мы тут делаем, и что происходит.

— Но ты ведь его племянник! — я вцепилась со всей силы в лацканы его камзола.

— То, что я его племянник, ничего не значит. Во–первых, как ты могла заметить, мы из разных кланов. Во–вторых, дядя обычно никого и никогда не ставит в известность о своих планах.

— Ну хоть предположения какие–то есть?

— Боюсь, что даже их у меня нет. Точнее, они есть, но настолько бредовые, что произносить их вслух я, конечно, не буду, — взяв меня под руку, он пошел направо к небольшой двери.

Открыв её, он пропустил меня вперед и, усадив на стул напротив тяжелого письменного стола, опустился рядом. И, вот, сидим мы в крохотной темной каморке, «кабинете» священника, и молчим. Ждем чего–то. Прошло пару минут молчания, пока я думала, что же мне делать, и поняв, что мне всё это категорически не нравится, я просто поднялась и бодро почесала к выходу. Умные мысли в голову всё равно не шли. Подумаю лучше на свежем воздухе.

Только вот стоило мне дойти до двери, на моё плечо опустилась тяжелая рука оборотня, а в дверь вошел невысокого роста священник лет семидесяти на вид, в белоснежной рясе и круглой шапочке, тоже обильно украшенные… позолотой. У меня от этой позолоты уже в глазах рябит!

— Отлично–отлично, — покивав головой, почему–то произнес он и, крепко взяв меня за ладонь, буквально потащил обратно в собор.

И я окончательно поняла, что ничего не понимаю.

Под статуей на пьедестале уже стоял Волк. Позади него застыли двое — женщина в темном платье и мужчина в камзоле. Причем «застыли» это было буквально — они, не двигаясь, смотрели только на меня. И всё в их позах выдавало какую–то излишнюю скованность.

А меня по проходу к этой троице тащил священник.

Доведя до пьедестала, он выставил меня перед Императором, глубоко ему поклонился, взял какую–то книгу с небольшой подставки подле него и, открыв её, произнес:

— Властью, данной мне церковью Великой Эллиании, и под её пристальным взором я проведу сегодня первую церемонию…