Потаенный дворец

Старшая сестра подняла голову, и у Флоранс сдавило горло – столько боли и смятения было в глазах Элен.

– В чем причина? – осторожно спросила Флоранс.

Глаза Элен вдруг остекленели.

– А ты не знаешь? – вопросом на вопрос ответила она.

Флоранс не знала, как реагировать. Неужели ее ответ касался Джека?

– Тогда я тебе расскажу, – продолжила Элен. – Можешь себе представить, каково в одиночку ухаживать за нашей матерью и в одиночку видеть ее каждодневное угасание?

– Поверь, я очень сожалею, что так получилось.

Похоже, Элен не слышала ее слов, а свои сопроводила резким горьким смешком:

– А знаешь, о чем она говорила все это время? – (Флоранс покачала головой.) – О тебе. О тебе и Розали. Больше ни о чем. Когда приехали Элиза с Викторией, маман едва взглянула на внучку. А ты шлялась по Мальте и под занавес появилась вместе с Джеком.

Флоранс не ожидала услышать такое. Проглотив обиду, она сказала:

– Элен, я не шлялась по Мальте. Я выполняла просьбу нашей матери. Элен, она умоляла меня. Да, умоляла найти Розали.

– Какое удобное объяснение! И теперь, наверное, ты ждешь моей похвалы?

Колючий ветер английской зимы лишь усугублял обстановку.

– Элен, прошу тебя! Тебе такое несвойственно. Разве мы не можем вести себя учтиво?

– Тебе было плевать на учтивость, когда ты взяла то, что захотела! – презрительно фыркнула Элен.

– Все было совсем не так.

– Не так?

– Конечно нет.

– Тогда как это было? Флоранс, ты же знала, что я люблю Джека. Ты знала, и это тебя не остановило.

Флоранс опустила голову. В словах сестры было слишком много правды.

– Ты рассчитывала, что я скажу: «Ничего страшного. Бери его, сестренка, я не возражаю»? Ты это надеялась от меня услышать?

– Прости меня, – осторожно начала Флоранс, понимая необходимость выбирать слова и ненавидя себя за то, что усугубляет душевную боль сестры. – Я надеялась, что по прошествии времени ты поймешь.

В глазах Элен было столько боли, что у Флоранс защемило сердце. Чувствовалось, после утомительных недель ухода за Клодеттой нервы сестры натянуты до предела. И Джек был лишь еще одним ударом из множества обрушившихся на Элен.

– И раз уж мы заговорили об учтивости, разве ты не могла исполнить свой дочерний долг перед Клодеттой?

– Элен, это нечестно! Она просила меня найти Розали. Я же тебе объяснила. Или это в расчет не берется?

– А прежде? Я говорю о том времени.

Флоранс ощущала свою беззащитность, но уступать не собиралась.

– Я предлагала матери остаться у нее и помогать ей. Она меня выпроводила.

– И ты еще тогда не могла сообщить мне, что она больна? Я могла бы что-то предпринять. Что-то более эффективное, чем сидеть и смотреть, как она медленно умирает.

– Это тоже несправедливое обвинение, – сказала Флоранс, стараясь сохранять спокойствие. – Я знаю, сколько всего тебе пришлось выдержать, но ты говоришь неразумные вещи. Я же тебе писала: Клодетта просила меня найти Розали. Я и не подозревала, что она больна. Откуда мне было знать? Она утверждала, что прекрасно себя чувствует.

– А тебе было удобно ей поверить.

– Я старалась расспросить ее о самочувствии.

– Значит, плохо старалась.

Время замедлилось и остановилось. Флоранс открыла рот, но не произнесла ни слова. Глаза были мокрыми от слез обиды, но обиду она проглотила. В чем-то Элен была права.

– Смотрю, милая малышка Флоранс вот-вот заплачет.

День и без того был тяжелым, и теперь еще эти упреки. Флоранс смахнула слезы.

– Мы только-только похоронили нашу мать, – сказала она, по-прежнему выдерживая спокойный тон. – Я тебя просто не узнаю.

Они смотрели друг на друга. Флоранс была шокирована холодным, безжалостным взглядом Элен. Интуиция подсказывала ей, что лучше отступить, но скопившийся гнев неожиданно вырвался наружу.

– Боже мой, Элен, и когда ты стала такой сукой?! – пробормотала она.

– Я? – удивилась Элен.

– Да. Джек рассказывал, что написал тебе, как только мы приехали в Англию. Он объяснил свое отношение к тебе. И после двух с лишним лет ты до сих пор сердишься?

– Я не получала от Джека никаких писем, – призналась Элен.

– Он написал только одно. Он мне сказал.

– Ну да, вы с ним сговорились, и он написал.

– Он мне рассказал гораздо позже. Возможно, письмо затерялось.

– Если оно вообще было написано.

– Конечно было.

– И ты веришь всему, что говорит Джек?

– Прости меня, Элен. Я очень сожалею, что так получилось. Мы с Джеком сблизились далеко не сразу. Я долго и серьезно думала над нашими с ним отношениями и совсем не хотела причинять тебе боль. Может, твое состояние все-таки вызвано болезнью маман, а мы с Джеком тут ни при чем? – (Элен молчала.) – Чем я могу тебе помочь? – спросила Флоранс.

Элен прищурилась:

– Поскорее вернуться в Девон. Больше ничем. А сейчас оставь меня одну и не мешай мне читать карточки.

Флоранс подошла к сестре, протянула руку и тихо сказала:

– Джек симпатизировал тебе, но не любил так, как бы тебе хотелось. Элен, ты держишься за то, что существует только в твоем уме.