Потаенный свет

Я протянул Элеонор карточки, но она покачала головой.

– Зачем это, Гарри? Что происходит?

– Я же сказал, мне важно, чтобы некоторые люди думали, будто я в Лас-Вегасе.

– Они могут проследить использование кредитных карточек?

– Если захотят. Правда, я не знаю, захотят ли. Но на всякий случай…

– Значит, это полиция или ФБР. Кто именно?

Я усмехнулся:

– Не исключено, что и те и другие. Особенно интересуется мной ФБР.

– О Господи… – протянула она. – Опять…

Я хотел объяснить, что дело касается и Марты Гесслер, но промолчал. Незачем втягивать ее в опасные игры.

– Нет, не подумай, что это нечто особенное. Я намерен довести до конца одно старое нераскрытое дельце, а это почему-то не понравилось ФБР. Там уверены, что запугали меня, и я не стану рисковать… Ну пожалуйста, Элеонор, всего несколько дней.

Я снова протянул ей карточки. После секундного колебания она взяла их.

Сразу за аэропортом находились пункты аренды автомобилей. Мне хотелось сказать Элеонор о нас обоих, о том, как я мечтаю снова приехать сюда, когда прекратится весь этот кошмар, в котором я пребывал последние дни.

Элеонор въехала на площадку «Ависа». Мне надо было выходить, но я сидел и смотрел на нее, пока она не повернулась ко мне.

– Спасибо тебе, Элеонор.

– Не стоит благодарности. Я пришлю счет.

Я улыбнулся.

– Ты не собираешься приехать в Лос-Анджелес? Игральные столы есть и там.

Она покачала головой:

– Во всяком случае, не скоро. Мне надоели перелеты.

Больше говорить было не о чем.

Я наклонился к ней и поцеловал в щеку.

– Я позвоню завтра или послезавтра, хорошо?

– Звони. И будь осторожен, Гарри. Пока.

Я стоял и смотрел ей вслед. Если бы я мог побыть с ней подольше! Интересно, позволила бы она это?

Я постарался выбросить лирику из головы, вошел в контору, предъявил права, кредитную карточку и получил ключи от «форда-тауруса». Придется снова привыкать к низкой посадке.

У поворота на шоссе стоял указатель со стрелой, показывающей путь к Пэрадайз-роуд[1]. Хорошо, если бы у каждого имелся такой указатель…

25

Через четыре часа безостановочной езды по пустыне я прибыл в компанию «Биггар и Биггар» и подал карту памяти Андре. Он посмотрел на нее, потом на меня так, будто я сунул ему в руки жеваную жвачку.

– А где корпус?

– Какой корпус? Часы? Они остались на стене.

Я еще не придумал объяснение, почему часы разбиты, а с ними, вероятно, и камера.

– Нет, пластиковый футляр для карты. Карта – вещь тонкая. Ее не следует носить просто в кармане. Она трется о монеты и вообще загрязняется…

– Андре, – прервал его отец, – это я виноват: не рассказал Гарри, как обращаться с картой. Забыл, что он в электронике ничего не понимает. Давай посмотрим, цела ли эта.

Андре подошел к столу, где стоял компьютер. Я благодарно кивнул Барнетту. Он подмигнул мне. Воздушной форсункой, какие бывают у зубных врачей, Андре сдул пыль с карты, вставил ее в процессор и набрал на клавиатуре команду. На экране появилась комната Лоутона Кросса.

– Изображение будет немного дрожать, – предупредил Андре.

На экране выплыло мое лицо. Я глядел прямо в объектив камеры. Потом устанавливал время на часах, отошел. На экране Кросс.

– Ну и ну… – протянул Барнетт, увидев своего бывшего сослуживца. – Не знаю, стоит ли мне это смотреть.

– Дальше будет хуже, – сказал я.

Из микрофона раздался хриплый голос Кросса:

– Гарри!

– Что? – отозвался я.

– Ты принес?

– Да.

Щелкает замок чемоданчика с инструментами, я достаю бутылку.

– Нельзя ли побыстрее прокрутить дальше? – попросил я Андре.

Он нажал на «мышку», экран на секунду потемнел, затем засветился, и на нем появилась вошедшая в комнату Дэнни. Я взглянул на часы: прошло всего несколько минут после моего отъезда. Она стояла, скрестив руки на груди, взирая на мужа-калеку, словно на непослушного ребенка, и что-то говорила. Шум телевизора заглушал ее слова.

– Сразу видно неспециалиста, – промолвил Андре. – Зачем вы установили камеру так близко от телевизора?

Об этом я не подумал. В результате голоса из телевизора были слышны в микрофоне камеры лучше, чем голоса в комнате.

– А подправить звук нельзя? – спросил Биггар-старший.

Андре поиграл «мышкой», и голоса в комнате стали различимы:

– Я не хочу, чтобы он приезжал к нам, – ворчала Дэнни. – Он плохо на тебя действует.

– Наоборот, замечательно. Правильный парень.

– Он просто использует тебя в своих целях. Спаивает, что-то выпытывает.

– Ну и что?

– А то. Тебе после этого делается хуже.

– И все равно, Дэнни, пускай всех моих знакомых.

– Что ты наболтал ему про меня? Что морю тебя голодом? Не подхожу по ночам?

– Я не желаю больше разговаривать.

– Не желаешь – не будем.

– Хочу немного подремать.

– Милости просим. Хорошо, что хоть один из нас может отдохнуть.

Дэнни ушла. Ло закрыл глаза.

– Прокрути дальше, – попросил я Андре.

Вскоре мы стали свидетелями душераздирающих домашних сцен. Дэнни кормила и умывала мужа. В конце первого дня она выкатила его в другую комнату. Почти восемь часов камера не работала. Потом Дэнни снова вкатила Ло сюда. Начались кормежка и умывание.