«Он был молод и хорош собой, а она уже sur le retour и обожала своего Бореньку», – посмеивалась княгиня Александра Голицына, правнучка историка Николая Карамзина. Sur le retour – то есть «не первой свежести» с французского. Вера Казакова, жена младшего Бориса Святополк-Четвертинского, была старше мужа на семь лет и держала на столе его портрет с букетом свежих фиалок. Ее широкое лицо напоминало блин, как язвительно говорила Александра Голицына. «Муж постоянно оставлял ее одну, пользуясь ее средствами, уезжал за границу, даже в Африку на охоту за львами и тиграми, которых будто бы сам убивал, но в этом многие сомневались», – рассказывала княгиня Софья Голицына, жена московского губернатора.
Князь совершенно разорился, а поэтому затевал «разные темные аферы», как вспоминал сын Софьи Голицыной Михаил. По его словам, однажды Борис Святополк-Четвертинский украл бриллианты жены, о чем та узнала от полиции.
«Он поразил всех своим необычайным костюмом в белой каске, какие носят в Индии, и своим парижским говором на какие-то рискованные темы», – делился Михаил Голицын. Удивлял князь и своим домом на Поварской улице, похожим на небольшой замок эпохи французского Ренессанса. Сейчас этот особняк заштукатурили, но во времена Святополк-Четвертинского он выделялся на контрасте разных цветов кирпича – красного и светло-серого. А углы оттенял тарусский мрамор. Представили?Мансарды дома соревновались друг с другом в высоте – в XX веке их превратили в третий этаж. Видите на фасаде барочные завитки-волюты? Они очерчивают оригинальный силуэт дома. Дорисуйте над ними высокую черепичную крышу с коваными гребнями и флюгером над башенкой. Вот теперь мы восстановили облик княжеского замка! Он неслучайно отсылал к эпохе французского короля Генриха IV – тот правил на рубеже XVI и XVII веков, как раз в период расцвета знатного рода Четвертинских в Речи Посполитой, и так образно князь напоминал о своих корнях. Эта фамилия произошла от вотчины Четвертня на Волыни, а имя Святополка прибавили как предка рода. Правда, семейные легенды расходятся, какой именно Святополк – Окаянный или Изяславич.
Этот замок князь заказал в 1887 году у талантливого архитектора Петра Бойцова, модного среди аристократии. Мастера любили за его фантазию, профессионализм и знание архитектурных стилей. Не зря особняк Святополк-Четвертинского называют шедевром московской стилизации! Это было не первое знакомство князя и архитектора – Петр Бойцов уже перестраивал загородную усадьбу семьи в Успенском. Здесь же, на Поварской улице, ему пришлось вписывать дом в узкий участок, да еще и неправильной формы – Борис Святополк-Четвертинский уговорил барона Михаила Боде-Колычёва продать ему часть своей обширной усадьбы, и тот отрезал скромный кусок.
Кроме самого особняка архитектор вместил на маленьком участке еще и каменную конюшню, и каретный сарай. Святополк-Четвертинский владел конным заводом в Успенском и разводил орловских рысаков. Через два года достроили фасад дома, а в 1890 году закончили и внутреннюю отделку. В наше время на первом этаже особняка разместился ресторан, поэтому давайте зайдем внутрь и посмотрим его роскошные интерьеры – это как раз то, на чем специализировался Петр Бойцов. Он начинал свою карьеру как декоратор – с эскизов мебели, скульптуры и орнаментов, а только потом занялся архитектурой. Вход в дом прячется за сенью, то есть навесом на столбах. Его крыша одновременно и балкончик второго этажа. Оригинально, правда? Там красовался герб Святополк-Четвертинских, но сейчас его закрасили.
Мы попадаем в готический вестибюль, поднимаемся по миниатюрной мраморной лестнице и оказываемся на балкончике с кованой оградой – отсюда хозяева дома встречали гостей. Широкие балки делят потолки на кессоны. По стенам тянутся панели из темного дерева – там прячется дверь на черную лестницу. Увидели дверную ручку? Вторую дверь замаскировали под окно – она вела к проездной арке. Заметили ее на фасаде слева от парадного входа? Княжеский замок таит немало секретов! Как и вестибюль, парадные залы оформили в духе английской готики XVI века. Такое единство стиля встречалось редко, ведь во второй половине XIX века было модным смешивать разные архитектурные приемы и превращать интерьеры в оживший учебник архитектуры, где каждая комната – новая страница о новой эпохе.