Потанцуй со мной (ЛП)

— Я знала, что вы придете! — Она схватила Тесс за запястье и затащила в холл, где ученики, должно быть, некогда оставляли верхнюю одежду и грязную обувь. Бьянка расхаживала босиком в прозрачном летнем платье с открытыми плечами, которое ласкало ее живот. — Погодите, пока не увидите это место как следует. — Она закинула куртку Тесс на один из старых медных крючков для одежды и повела новообретенную подругу в главную гостиную. — Иен купил его у моих друзей, Бена и Марка. Они оба декораторы и сами тут все отремонтировали. Думали использовать здание как студию и место для отдыха, но уже через год заскучали.

Водянистый утренний свет лился сквозь большие выщербленные окна школы. Потолки были высокими, наверное, футов восемь, стены сверху закрывали белые, как мел рифленые декоративные панели, а внизу — слой васильково-синей припыленной краски. Под сводом висели типичные школьные лампы в виде белых шаров, а оригинальные полы покрыли лаком прямо со всеми выбоинами и царапинами.

Мебель в большой открытой комнате была низкой и удобной. Диваны, обитые белой тканью, длинный деревянный обеденный стол в индустриальном стиле с металлическими ножками и большой журнальный столик в том же духе, но на колесиках. Под окнами на книжных полках расставлены камни, кости животных, несколько скрученных корней деревьев и внушительная коллекция книг в твердом переплете. Школьный глобус красовался на старом пианино. Маятниковые часы Сета Томаса висели возле старой буржуйки, а в прямоугольном отверстии в потолке болталась веревка от колокола.

Бьянка указала на лестницу с открытыми деревянными ступенями и перилами, сделанными из толстых кусков окрашенной в серый цвет железной трубы.

— Студия Иена наверху, но лучше нам туда не соваться. Не то чтобы он был чем-то занят. Полный творческий кризис. Главная спальня тоже там. На этом этаже есть гостевая, поменьше. Бен и Марк любили готовить, поэтому кухня просто отличная, но никто из нас с кулинарией не дружит. А вы?

Вообще-то Тесс готовила, но уже долгое время не подходила к плите. Жареное свиное филе, спаржа, клецки с рикоттой, панчеттой и свежим шалфеем… Это была последняя настоящая еда в исполнении Тесс. Клецки удались на славу, но Трев почти не ел.

«Прости, детка. Что-то аппетита нет. Чертова простуда, никак не отвяжется».

Это была не простуда. Он болел пневмококковой пневмонией, болезнью, которая лечится — но не в этот раз. Десять дней спустя его не стало.

— С вами все хорошо? — озабоченно спросила Бьянка.

Тесс вспомнила, что надо улыбнуться.

— Да. Нормально. Я… люблю готовить, только не слишком напрягалась последнее время.

— А я люблю поесть. Может, подскажете пару несложных рецептов?

Бьянка повела ее на кухню: белый плиточный «фартук» за раковиной; одно длинное окно в узком конце; белая рифленая декоративная панель; шкафы, выкрашенные в более светлый оттенок синего, чем остальная часть нижнего этажа. Внешняя дверь вела в заднюю часть дома. На стойке из мыльного камня примостился баклажан, пара слегка мятых помидоров и половинка багета.

Бьянка села на низкий подоконник, положив руки на живот, и радостно перечислила некоторые из своих обожаемых блюд, рестораны, которые любила и ненавидела, недостающие продукты из их еженедельной доставки и свои беременные капризы. Разговор имел тенденцию вращаться вокруг самой Бьянки, как обнаружила Тэсс, что идеально ее устраивало.

— Сделайте что-нибудь! — попросила Бьянка почти с ребячьим энтузиазмом. — Что-то полезное и вкусное, чего никто из нас никогда не ел. Что-нибудь, чтобы накормить моего малыша.

У Тесс не было аппетита, но она вытащила из холодильника пучок увядшего мангольда, головку чеснока и бутылку бальзамического уксуса для импровизированной брускетты.

Бьянка восхищенно комментировала все, что делала Тесс, как будто никогда не видела, чтобы нарезали кубиками баклажан или очищали зубчик чеснока.

— Все равно, что наблюдать за работой матери-земли.

— Не понимаю, о чем вы.

— Посмотрите на себя. На свои волосы, на тело. Рядом с вами я бледная немочь.

— Это у вас гормоны шалят. Вы одна из самых красивых женщин, которых я когда-либо видела.

Бьянка вздохнула, словно собственная внешность была для нее тяжким крестом.

— Все так говорят. — Она отвернулась и уставилась в окно на высохшую поляну, что простиралась за домом. — Я так хочу этого ребенка. Иметь что-то исключительно свое.

Тесс сбросила очистки баклажана в ведро.

— Думаю, вашему мужу найдется что сказать по этому поводу.

— В шесть лет я потеряла родителей, — продолжила Бьянка, словно и не слышала ремарки. — Меня вырастила бабушка.

Тесс лишилась матери почти десять лет назад. Отец бросил их, когда ей было пять, оставив о себе лишь смутные воспоминания.

— Долгое время я не особо любила детей, — призналась Бьянка. — Но забеременев, стала прямо одержимой.

Тесс задумалась, а как на все это смотрит Иен. Бьянка непринужденно болтала о своей жизни, а вот о браке почти не упоминала.