Потапыч: Земля Обетованная

Так что только огонь, причём быстро: в то, что Тралк с жёнушкой и их команда прощёлкают мощное проявление магии из трюма — верится слабо. А с огнём, без Потапа, с оборотом на «своей силе»… Ну, теоретически, с учётом своего «богатого внутреннего мира» (причём богатого в самом прямом смысле слова), я менаду могу «потянуть». Но это не точно, а главное — не будет регенеративной защищённости, которую обеспечивал топтыгин. Так что вполне могу гробануться, не успев пережечь канаты. Вот на своих лапах — да, потягаюсь. И Потап, возможно, очнётся. Точнее, очнётся-то точно: артефакт я сломаю или потеряю. Но вот сколько топтыгин будет отдупляться от его воздействия — чёрт знает. Так что на него лучше не рассчитывать.

Быстро прикинул, что и как, «прокачал» немного энергии из внутреннего мира — вполне доступна, хотя некоторая «задержка отклика» есть: структурированная в плотные структуры энергия меняла «состояние» не мгновенно. Впрочем, после удаления артефакта у меня и без Потапа появятся возможности, а задержку можно компенсировать единоразовым объёмом.

Так что вернулся в тело я «с запасцем», тут же начав жечь канаты по площади. Горели они, несмотря на почти белый огонь, хреново. Но горели, и довольно быстро, а через полминуты привязанная кривая фигулина-артефакт упала на пол, вместе с канатами.

— Вот и пришёл вам… — разминая даже толком не затёкшие мышцы, начал было говорить я.

Ну, не затекли они, очевидно, от свойства зелья — стазиса. А вот договорить я не успел потому, что мои мысли о времени отдупления топтыгина оказались излишне осторожными. Буквально через секунду после падения артефакта в сознании раздалось:

«Хорошо я поспал. А где это мы, беспокойный шебуршень?» — заинтересовался топтыгин, получив от меня сжатый, невербализованный пакет данных. — «Хр-р-р… Р-р-ры!!! УНИЧТОЖУ!!!» — прогрохотало во мне, несколько меня… заставив опасаться.

И ладно бы только внутри: одновременно с диким рёвом полился поток энергии, превращающий меня в беролака. И, одновременно же, вокруг меня стал проявляться призрачный Потап. Так что «мысленный рёв» был и вполне физическим: воздух пошёл заметными волнами искажений, дерево затрещало. А меня заливала совершенно животная ярость Потапа, осознавшего, насколько беспомощным его сделали.

— Ты это… полегче! — мужественно пискнул я. — Нам на этом корыте ещё возвращаться, а то хрен знает, куда мы заплыли.

«Р-р-р… ладно», — недовольно буркнул Потап, явно беря себя в лапы.

И даже не «проявился» полноценно, а был этаким «плащом-нашлёпкой» на моём теле, предоставив действовать именно мне — видимо, учитывая прекрасное настроение, понимал, что и вправду «уничтожит», причём не только то, что надо, но и то, что категорически не надо.

— Сейчас разберёмся с этой калошей и поговорим, — бегло сообщил я, на что последовало согласное ворчание. — Ну что, никто не ждал видома Михайло Потапыча⁈ — рыкнул я, с нижней лапы вышибая дверь комнатки своего бывшего заточения.

3. Реактивный видом

Самое забавное, что первые встречные действительно «не ждали Михайло Потапыча». И не только не ждали: при виде немного недовольного беролака, попыхивающего огоньком, помахивающего, помимо своих персональных, ещё и здоровенными призрачными лапами… Ну, естественное поведение человеков (и не только) делится на две категории: бежать нахрен (это живые) и биться насмерть (это герои и перекусон). А несколько встречных мне водоплавающих пучили глаза, щёлкали клювом и явно и очевидно удивлялись моему присутствию. Один из помощников Тралка, в общем-то, знакомый териантроп-морская корова (или свинтус или ещё какой тюлень: хрен поймёшь, уж слишком гибрид ластоного и акулы далеко ушёл от прототипа зверодуха). Ну да хрен бы с ним, главное: офицер корабля, владетель, стоял и вместо того, чтобы с визгом и писком спасать свою шкуру — непонимающе лупал на меня глазами на месте. Мало того: через несколько секунд перестал щёлкать клювом (лупать глазами не прекратил) и пискнул:

— Михайло… Потапыч?

— Ну? — вежливо прорычал я.

— А… как вы оказались на Потрясателе? И зачем?

— Сие тайны видомские, непосвященным непонятные. А появился — Тралку морду быть.

— Капи…

— Чегось? — ласково улыбнулся я, пыхая огоньком.

— Ничего, ваше почтенство, навь попутала!

— Вот то-то, — фыркнул я. — Спрячься, что ли, куда нибудь — а то пришибу случайно.

И потопал дальше. Тралка я хрен почую, воробья жирного, точнее — хрен отличу от кучи народа из экипажа. А вот Хиза чувствовалась отчётливо и была не в подвале корыта, где сейчас топал я, а наверху, на открытом полу. Ну и Тралк, небось, там ошивается, хотя на него, в общем-то, пофиг: не противник и опасность нулевая, особенно после того, как я ему оборву (ну или сломаю в десяти местах, если меня скрутит приступ непреодолимого милосердия) ручки и ножки — так и вообще даже полезный в моём возвращении персонаж может оказаться. А вот менаду надо выводить из строя, хотя… Блин, если её убить — Тралк может рогом упереться, несмотря на абсурдность наличия рога у толстого воробья.

«Сожрать!» — вынес вердикт Потап.