Потемкин

Потемкин делал колоссальные долги, чем мучил своего банкира Ричарда Сутерланда, который, впрочем, разбогател с его помощью, а потом стал банкиром императрицы и получил баронский титул. Банкиры и купцы вились вокруг светлейшего, как хищные птицы, наперебой предлагая товары и кредиты. Сутерланд пострадал больше всех. 13 сентября 1783 года он умолял Потемкина «соизволить распорядиться о выплате 167 029 рублей и шестидесяти копеек», потраченных на обустройство поселенцев. «Моя репутация, — взывал шотландец, которого осаждали кредиторы из Европы, — зависит от возврата этих денег». В 1788 году, когда князь был должен Сутерланду 500 тысяч рублей, банкир сообщил: он находится в «таком критическом состоянии», что вынужден «лично явиться к своему благодетелю, чтобы получить сумму, без которой не знает, как продолжать вести дела». Рукой Потемкина на прошении помечено: «Сказать, что получит 200 тысяч рублей».^[884]

Только смерть светлейшего приоткрыла завесу над его финансовыми делами — но и тогда разобраться в них до конца не удалось. Как и императрица, он был частью государства, и состоянием его была вся империя.

Враги России, взволнованные потемкинскими победами, изо всех сил подстрекали Османов к продолжению войны. России теперь грозила еще война с Пруссией, Польшей, Англией и Швецией. Зиму 1789-го и большую часть следующего года Потемкин провел в переговорах с Портой. Поначалу казалось, что турки искренне желают мира. Султан Селим освободил русского посла из Семибашенного замка и поручил переговоры Газы Хасан-паше, новому великому визирю.

Прусская дипломатия тем временем стремилась привести в исполнение план, названный по имени его создателя, канцлера Герцберга: получить польские города Торн и Данциг при том, чтобы Австрия вернула Польше Галицию, а Россия Турции —«Дунайские княжества. Это требовало создания антироссийской коалиции, в которую, под предлогом возврата Крыма, предложили вступить султану Селиму. Швеции предложили Ригу и всю Ливонию. Австрии, союзнице России, пригрозили вторжением прусских,войск. Россия была вынуждена вывести войска из Польши. Только теперь, когда Речи Посполитой была предложена конституционная реформа и военный союз — в обмен на Торн и Данциг — польская шляхта поняла, что аппетиты Пруссии намного превосходят стремления ненавистной России. Выбора, однако, у поляков,не осталось. Англия поддержала Пруссию в требовании, чтобы Россия и Австрия заключили с Портой мир на условиях возврата завоеванных территорий. Не было и речи о том, чтобы воевать с турками дальше: Потемкину пришлось передислоцировать армию на случай нападения Польши или Пруссии. 24 декабря 1789 года Екатерина сказала своему секретарю: «Теперь мы в кризисе: или мир, или тройная война».^[885]

Агентом Потемкина на переговорах с великим визирем был Иван Степанович Бароцци, грек, служивший России, Турции, Австрии и Пруссии одновременно.^[886]

26 декабря 1789 года Бароцци привез в Шумлу условия Потемкина: новая граница проводится по Днестру; крепости Бендеры и Аккерман (Белгород Днестровский) разрушаются; дунайские княжества — Молдавия и Валахия — получают независимость от султана/ Архивы показывают, что русские предложения были обильно сдобрены подарками оттоманским чиновникам: упоминаются 16 колец, золотые часы, цепочки и табакерки, «кольцо с синим рубином и алмаз для первого секретаря турецкого посла Овни Эсфиру». Сам Бароцци получил «кольцо с большим изумрудом» — то ли для подарка, то ли для того, чтобы надевать во время переговоров с визирем.^[887] Потемкин предложил даже построить мечеть в Москве. Однако, несмотря на блеск брильянтов, условия Потемкина «алжирскому пирату» не понравились. Газы Хасан-паша выставил встречные предложения, на что Потемкин отвечал 27 февраля: «Мои предложения коротки и не требуют многих истолкований». Перемирия не будет: «требование перемирия [...] показывает больше желания выиграть время, нежели сделать мир, и притом я очень знаю турецкие ухватки: они любят торговаться и протягивать время по их пословице, что турки за зайцами на фурах ездят. Я же лутче соглашусь быть побитым, нежели обманутым».^[888]

Потемкин был прав, не доверяя полностью переговорам, которые вел Бароцци. От австрийцев и своих агентов в турецкой столице он знал, что султан Селим параллельно ведет негоциации с прусским посланником в Константинополе Генрихом Дицем. Если бы турки получили помощь от Пруссии и Польши, они смогли бы продолжать войну. К тому времени, когда Потемкин прислал свой ответ, султан уже подписал — 20 января 1790 года — соглашение о наступательном союзе с Пруссией. Фридрих Вильгельм обязался помочь Порте отвоевать Крым и объявить войну Екатерине.