Потери и находки

– Как ты можешь такое предлагать! – злым шепотом возмутилась Лил. – Там же женщина!

– Это не доказано, – буркнул Дайг и тише добавил, отдавая тяжесть принятия решения в руки Инквара: – Но мое отношение к ним ты знаешь.

– Тогда я иду один, – останавливая повозку, бросил ему поводья искусник. – А ты защищаешь детей. И не волнуйся, я вас найду.

– Я пойду с тобой, – полезла с тележки горбунья, но Дайг успел схватить ее за ногу и бесцеремонно дернуть назад: – Ты относишься к детям.

– А ты к болванам! И не думай, что я тебя не узнала, – разозленно зашипела Лил.

– Если сейчас скажешь еще хоть слово, – невозмутимо ответил телохранитель, – будешь спать три дня подряд. А теперь притихни, как будто тебя нет.

Лил возмущенно фыркнула, оглянулась проверить, слышит ли их перебранку ее хозяин. И ошеломленно замерла, обнаружив, что его и след простыл.

– Вы… – оскорбленно прошипела девчонка, едва сдерживая вскипевшие слезы, – злые и вредные… и ничего не понимаете!

– Отец не вредный! – в открытую встал на защиту искусника проснувшийся Ленс. – Ему было больно, когда кто-то кричал.

– А ты помалкивал бы побольше, разболтался не к добру, – огрызнулась Лил. – Или тоже не знаешь, что я не простая девица в чепчике?

– Да все тут осознают, насколько ты необычна, – шикнул Дайг, вслушиваясь в ночные шорохи. – Но сейчас лучше помолчи.

Уходя от тележки, Инквар пару раз настороженно обернулся назад, потом, убедившись, что напарнику удалось задержать настырную девчонку, выкинул ее из головы и все внимание направил на лес, молча хранивший свои тайны. И хотя где-то в глубинах сознания ворошился неугомонный червячок сомнения, напоминая о неисполненном решении обходиться с горбуньей повежливее и подобрее, вся его сущность радовалось свободе.

Он привык работать один, не оглядываясь на напарников и помощников и не отвлекаясь на необходимость заботиться о ком-то еще, кроме себя. Так было проще, понятнее и намного легче, один он мог прижаться к дереву и активировать амулет отвода глаз или влезть на ветку и замотаться в свою накидку. И не нужно никому ничего пояснять или доказывать, теряя драгоценные мгновения.

Искусник бесшумно скользил между кустами и стволами огромных дубов, бдительно вслушиваясь в темноту, превратившуюся в предутренний серый, неуютный сумрак. Все его усиленные зельем чувства ощущали присутствие в этом лесу недобрых существ, но кто это был, Инквар пока распознать не мог. И потому с особой тщательностью разглядывал каждую корягу и кучу прошлогодних сучьев. Логово оборотня могло быть под любым кустом: обрастая мехом, люди становились на удивление нечувствительны к холоду и сырости.

Но самым ужасающим было все же другое. Перейдя на новый, более примитивный уровень жизни, когда перестают быть важными проблемы устройства жилья и добывания еды и одежды, несчастные дети очень быстро теряли интерес и к тем вещам, которые отличают людей от зверей. Получив наконец возможность набивать живот пойманной дичью и отобранными у путников припасами, новоявленные оборотни стремительно скатывались в яму одичалости. Им больше не нужны были ни язык, ни общество и не интересовали искусства или ремесла. Но самыми страшными были их абсолютное равнодушие к утерянному родству с людьми и яростное желание и дальше оставаться зверями.

Светлую, тонкую, как нить, полоску охранного контура Инквар никогда бы не заметил, не будь у него артефакта, определяющего присутствие звездопадной энергии. В душе на миг шевельнулась легкая зависть к Ленсу, умеющему видеть подобное безо всяких амулетов, и тотчас пропала. Водить мальчишку в такие дебри Инквар не стал бы и за намного большие способности.

Осторожно взобравшись на раскидистую душистую липу, искусник перебрался по ветке как можно дальше от защитной полосы и спрыгнул по другую ее сторону. С этого момента он не шел, а крался, прислушиваясь и принюхиваясь, как охотничья собака, и когда наконец оказался почти рядом с логовом оборотня, уже не сомневался, что одичалый человек тут.

И он был не один, об этом искуснику сказал еле слышный запах дыма и жареного мяса. Не сейчас приготовленного, а несколько часов назад, но это ничего не меняло в выводах Инквара. Никогда одичалые люди не усложняют свою жизнь разжиганием костров и приготовлением жаркого. Им и так неплохо, а костер требует дополнительных усилий, добывания сухого топлива и углей, и с ним намного легче попасть в лапы охотников.

«Значит, кто-то из деревенских все-таки поддерживает изгоя», – мелькнула благодарная мысль, и искусник наконец-то рассмотрел и само кострище. Над кучкой седого пепла висел закопченный котелок, а чуть поодаль под огромной елью угадывался лаз в примитивный шалаш из ветвей и прошлогодней почерневшей листвы.