Потери и обретения. Книга вторая

Памела была в ярости. А когда она была в ярости, то принималась шагать из одного конца комнаты в другой. Стоя у окна спальни на верхнем этаже, Редклифф смотрел на расстилавшееся внизу имение Милдред в Сарасоте и пытался не обращать внимания на жену, буквально кипевшую от злости.

- У меня в голове не укладывается, что она пригласила к нам в дом эту чертову самозванку! - Памела то сжимала, то разжимала кулачки и вертела кольца, красовавшиеся на ее длинных, как у прирожденной аристократки, пальцах.

Нет, она не позволит какой-то прожженной мошеннице лишить ее наследства. Как только эта Джоанна Лейк посмела вмешаться в ее счастье, в ее покой, во всю ее бьющую ключом жизнь! Олицетворяемая ею угроза нависла над Памелой подобно густому, удушливому облаку ядовитого смога.

- Твоя тетка не считает ее самозванкой.

Зачем я только приехал сюда, подумал Редклифф. Мне нужно сейчас быть в офисе в Майами. Кто-то недавно начал потихоньку скупать выпущенные в обращение акции «Сэвидж», и, как он ни старался, ему так и не удалось преодолеть заслон из целого ряда холдинговых компаний, созданных специально для того, чтобы помешать установлению личности покупателя.

Однако Милдред настояла на том, чтобы к приезду Джоанны он был в Сарасоте. И сколько бы он ни доказывал самому себе обратное, его разбирало любопытство при мысли о том, какое впечатление произведут на нее дом и поместье.

Памела продолжала ходить взад-вперед по вытканному вручную ковру нежно-салатного цвета с розовыми цветами. Злобными, полными тревоги метаниями она напомнила Редклиффу тигрицу в клетке, которую целую неделю не кормили.

- Ты, конечно же, понимаешь, что старуха просто спятила. - Остановившись на секунду, она закурила. К балкам под потолком потекли струйки сизого дыма.

- Ты снова преувеличиваешь.

- Черта с два! Любой мало-мальски грамотный психиатр скажет, что она ничего не смыслит в том, чем занимается.

Он круто обернулся к ней.

- Предупреждаю, если ты и дальше будешь продолжать в том же духе, пеняй на себя.

Памела внимательно посмотрела на него. Его темные глаза угрюмо сверкали, по угрожающей позе было видно, что он едва сдерживает переполняющий его гнев. Во всем его облике чувствовалась явная угроза, и это еще больше распаляло ее.

Она уже давно не видела, чтобы он относился к ней иначе, чем с привычным ледяным презрением. Ее пронзило острое сексуальное желание, на мгновение заглушившее ярость, охватывавшую ее каждый раз при мысли о новой протеже тетки.

- А знаешь, дорогой, - круто сменив тему разговора, сказала она, растягивая слова, - в гневе ты на редкость привлекателен. - Вновь взяв себя в руки, она не торопилась, нарочито покачивая бедрами, приблизилась к нему грациозной, словно у кошки, походкой, которая когда-то казалась ему столь чувственной. Теперь мысль о том, что она откровенно пытается соблазнить его, наводила на него тоску.

- Зря стараешься.

Памела положила руку ему на грудь.

- Ты в этом уверен? - Она принялась расстегивать пуговицы его рубашки. - Неужели ты забыл, что последний раз мы занимались любовью очень давно?

- Занимались любовью? - Он отвел ее руку. - И это ты называешь любовью?

- Конечно. - Не допуская и мысли о своем поражении, она обвила его руками за шею. - Ред, ведь раньше нам было хорошо вместе. Помнишь?

Он не шелохнулся, и, воодушевленная этим, она прижалась к его напряженному телу.

- Помнишь тот восхитительный вечер в твоем лимузине, в Лондоне? Помнишь, как мы провели остаток ночи, погрязнув в грехе? - Ее голос больше напоминал сейчас вкрадчивое воркование. Она легонько куснула его за мочку уха. - Помнишь, ты сказал мне, что никогда не встречал такой женщины, как я? - Помедлив, она придала своему лицу трагическое выражение. - Когда же мы с тобой перестали понимать друг друга?

- Может быть, во время нашего медового месяца, когда ты украла серьги?

Она кокетливо вздохнула.

- Ты, наверное, до конца дней моих будешь попрекать меня этим, да? - В ее изумрудных глазах заблестели слезы. - Давай попробуем еще раз, может быть, все и образуется. Может быть, если я поверю в то, что ты в самом деле меня любишь, несмотря на все мои недостатки, Бог даст мне силы преодолеть эту слабость. - Словно по команде, слезы заструились по ее лицу.

Да, она великолепная актриса, отрешенно подумал Редклифф. Надо отдать ей должное. Если бы он не знал ее так хорошо, он бы, наверное, в самом деле поверил в ее искренние страдания из-за того, что в их отношениях возникла непреодолимая пропасть, глубокая и широкая, как Большой каньон.

Встав на цыпочки, она легонько поцеловала его в губы.

- Прошу тебя, Ред. Неужели мы не попытаемся еще раз все уладить? Может, после этого у нас с тобой начнется райская жизнь, словно на небесах.

Она явно настроилась соблазнить его. Пальцы ее ласкали его шею, нежное дыхание овевало его губы, она так и норовила прижаться к нему всем телом.

Но сегодня удача от нее отвернулась. Тело Редклиффа никак не реагировало на все ее ласки.