Потеря поля

— Почему ты у моей машины?

— Тебя было трудно поймать, — сказал я ей.

Она слегка пожала плечами.

— Стараюсь не отставать от продвинутых классов. Библиотека — мой друг, а ты нет. А теперь, если ты меня извинишь, мне нужно идти.

Мне было интересно, проводила ли она время с тренером Ди, но я не стал спрашивать. Я знал ее достаточно хорошо, чтобы понять, что это не так. Таллула была слишком наивна, чтобы понять, что делает этот человек. Но я не наивный. И я наблюдал. Кто-то должен был присматривать за ней.

— Может, мне стоит почаще заглядывать в библиотеку? Это могло бы помочь моим оценкам, — ответил я.

Ее глаза расширились, как будто эта мысль заставила ее нервничать, но она быстро пришла в себя.

— Уверена, что так и будет. Мне нужно идти.

Эта словесная битва была забавной, но я хотел, чтобы она улыбнулась мне, черт возьми. Ей это тоже нравилось. Девушка не подавала виду, но что-то в этом было. Энергия, между нами. И дело было не только в гневе, за который она все еще цеплялась. Когда слова «встретишься со мной сегодня вечером?» слетели с моих губ, я был удивлен не меньше, чем она.

Ее глаза расширились, а идеальные розовые губы сложились в маленькую букву «О». Как будто это было последнее, что она ожидала от меня услышать. Я хотел этого, но слова, произнесенные таким тоном, были не самым гладким способом попросить. Я терял самообладание.

— Сегодня вечером игра, — сказала Таллула, сморгнув удивление.

На этот раз никаких остроумных комментариев. Я бросил в нее мяч, а она не была готова.

Я молча кивнул.

— Ага. Все ожидают, что я буду стоять в стороне. Это последнее, что я хочу делать, и все же я не могу представить, что меня там не будет. Если ты придешь... если бы ты была на трибунах вместе со мной... это сделало бы все намного проще.

И это была правда.

— Почему я? Ты мне не нравишься. Даже представить не могу, каким образом сделаю твой вечер лучше. — Ее слова должны были прозвучать резко, но, похоже, она тоже теряла самообладание. Ее голос нервно дрогнул.

Я сдержал усмешку.

— Потому что ты единственный человек в этом городе, который меня не жалеет. — Только сказав это, я понял, что это было частью моего влечения к ней.

Таллула глубоко вздохнула и посмотрела в сторону поля. Затем прикусила губу, как будто не хотела отвечать на это. Если бы это не было так чертовски мило, я был бы оскорблен. Никогда раньше не было девушки, которая бы так разозлилась, что я пригласил ее на свидание.

Наконец она перевела взгляд на меня и выдохнула.

— Ладно. — Она произнесла это слово так, словно это было самое трудное, что она когда-либо говорила.

Ни в ее тоне, ни в выражении лица не было удовольствия. Ей не нравилось говорить «да». Но мне было все равно, потому что одно это слово сделало сегодняшний вечер и все остальное дерьмо в моей жизни проще. Менее болезненно. В груди стало легко, и я был взволнован. Прошло так много времени с тех пор, как я был взволнован чем-либо.

— Правда? — спросил я, ухмыляясь как идиот.

Я наблюдал, как девушка подавила улыбку, чтобы удержать раздраженный взгляд на мне. Она сопротивлялась, и я только усмехнулся еще шире.

— Мне не нужно быть здесь для разминки. Я заеду за тобой в шесть тридцать. Мы можем съесть бургер перед игрой. А потом поедем туда, куда захочешь. На стадион, за едой, или в кино.

— Хорошо, — сказала она. Никакого волнения, но во мне его хватило бы на двоих. Она все еще хотела ненавидеть меня, но согласилась. Я мог бы пробить эту стену. Или проиграл, по крайней мере, пытаясь.

— Таллула, — раздался мужской голос, и у меня по коже побежали мурашки.

Она кивнула в сторону тренера Ди, когда он подошел к нам. Он вел себя как учитель, каким и должен был быть, но по тому, как он смотрел в мою сторону, я видел, что думает он совершенно о другом

— Да, мистер Дейс? — спросила она, и ее голос внезапно стал нервным. Неуверенным.

— Тебе должны были позвонить из офиса, чтобы сообщить, что твоя заявка на помощь учителю принята. Тебя приставили ко мне на время твоего последнего года, и ты получишь дополнительные баллы, если будешь приходить на час раньше утром.

Я стоял там, желая засунуть кулак между глаз этого похотливого ублюдка. Но не мог, если хотел остаться в школе. И о чем только думали в офисе? Таллула красивая девочка-подросток, а он — молодой учитель. Они должны были прикрепить ее к женщине-учителю.

— О, хорошо. Я вам сегодня понадоблюсь? Я не знала.

Тренер вел себя так, словно меня там вовсе не было. Не признавал моего существования.

— Нет. Мне нужно подготовиться к игре. Просто приходи в семь утра в понедельник. Я расскажу тебе все, что нужно сделать в этом семестре. Наслаждайся своими выходными. — Затем мужчина взглянул на меня. — Увидимся вечером на поле.

Это был его способ сказать мне, что я должен быть там. Кем, черт возьми, он себя возомнил? Он никогда не был моим тренером. И не может указывать мне, что делать. Если я буду на этом чертовом поле сегодня вечером, то только потому, что сам хотел там быть. Не потому, что он так сказал.