Потерялась девочка

Зоя не знала, не могла ответить, но была рада, что дядюшка снова взялся за работу А он уже схватил кисть, он свободно менял форму лепестков, удлинял стебель.

- Как ты называешь их? - работая, весело спрашивал он Зою. - Пурзи? Почему пурзи!

- Так... Не знаю...

- Очень смешно. А они и правда милые Когда я впервые нарисовал такого "пурзю"... Видишь ли, Зося, я жил тогда в чужой стране, тосковал по родине. И вдруг у меня появились они. Эти существа. Я придумал их Понимаешь - сам! Я тогда почувствовал себя счастливым! - И вдруг добавил непонятное - Ты когданибудь тоже найдешь своих пурзей.

Глава 18

ВОЗВРАЩЕНИЕ

Зоя не поняла о чем говорит дядюшка, но ей тоже хотелось иметь своих пурзей.

- А как? - шепотом спросила Зоя. - Как их найти?

- Прежде всего, - ответил Художник, - рисуй то, что тебе интересно. Очень интересно. То, что ты очень любишь или очень не любишь - И вдруг велел - Возьми-ка бумагу, садись вот сюда за стол. И меня отвлекать не будешь. Работай, работай - И больше уже не глядел на нее.

О, теперь Зоя прекрасно поняла, что, а вернее, кого она не любит. Она нарисовала стриженную девочку с конфетой в руке. А потом сделала так, так и вот так - зачертила! И сама вдруг почувствовала получилось как-то нехошо. Через руку и плечо девочки прошли черные полосы, как следы от кнута, и ей, наверное, больно.

Зоя оглянулась на дядюшку.

- Конечно, больно, - сказал он. - За что ты ее?

Зоя нагнула голову и промолчала. Но она-то знала, за что: да за все!

И за пурзей - им ведь так тяжело, когда дни мелькают; и за то, что она все жилит, эта Любка, такая противная, даже играть по-честному не может: прыгалки подсекает, глаза не зажмурила, когда Зоя вела ее, - вот и пролезла в картину! И Лилового Пурзю напугала, и про Белый Цветок ничего не поняла, веревку из него сделала, и конфеты свои ест одна - никогда никого не угостит!

И Зоя еще раз черканула по рисунку.

- Ого, Зося! - удивился дядюшка. - Ты, оказывается, не такая добрая.

- Ну и пусть, - ответила Зоя, не поднимая головы. - Это же рисунок.

- Но ты забыла про яму! Ведь ты хотела, чтобы твоя подружка...

- Какая она мне подружка?!

- Ну, а если просто девочка?

- Плохая девочка, - заспорила Зоя. Она еще никогда ни с кем так не разговаривала, а тут прямо что-то нашло на нее. - Она плохая девочка, дядюшка, поверьте мне!

- Довольно обычная. Ведь она была голодна.

Зоя промолчала, потому что в этом дядюшка был прав. Но он ничего не знал о прыгалках, о конфетах "Кис-кис", да и голод... Можно ли так поступать из-за голода?

Только объяснить все это Зоя не могла и потому едва слышно проворчала:

- Она вообще такая.

- А если, пока ты здесь, она попала в твою ловушку и сломала ногу? продолжал Художник. - Или вдруг никто не придет к реке и она не сможет выбраться? Ты понимаешь, что может случиться?

- Да.

- Ты этого хотела?

Нет, Зоя этого совсем не хотела, даже не подумала об этом. И теперь заволновалась:

- Дядюшка, как же...

- Вот видишь, Зося. Если говорить честно, мне совсем не понравилось, как ты поступила.

Зое теперь и самой не нравилось. Ей было стыдно и грустно. И хотелось, чтоб кто-нибудь все исправил и успокоил и пожалел ее, как это всегда делала мама. И вообще она так соскучилась, так давно не видела маму. И Зоя вдруг закрыла бумагу руками, положила на них голову и заплакала.

- Полно, полно, Зося. - Легкая рука Художника коснулась ее волос.

- Я хочу к маме! - плакала Зоя. - Я не злая, не злая!

- Я помогу тебе вернуться, - ласково проговорил дядюшка.

- А Любе?

- И ей. Посмотри, какой получился цветок.

Зоя глянула, но из-за слез он расплылся. И все же было видно, что цветок не очень похож. Лепестки, чуть собранные в бутон, шире и плотней, они, наверное, не смогут так раскрываться. И даже цвет иной: не совсем белый - с красными и лиловыми расплывчатыми пятнами на кончиках.

Зоя вытерла глаза получше, всмотрелась:

- Он получился немножко другой...

- Конечно.

- Ну и как же?

- Значит, и жизнь там пойдет немножко другая.

- Хуже?

- Этого, Зося, я пока сам не знаю. Просто другая.

"Из-за меня, - опять подумала Зоя. - А потом поправила себя: - Нет, из-за Любки! Все ей надо."

- А как же с Любой? - спросила Зоя.

- Твоя подружка должна уйти, - ответил Художник, и Зое показалось, что он опять сердится. - Но без тебя ей не выбраться. - И дядюшка подал Зое руку: - Пойдем, девочка.

Рука была теплая, добрая. Нет, он не сердился. На Зою во всяком случае.

Они вышли из мастерской. На пороге Зоя оглянулась на картину. И заметила: сочные лепестки цветка потеснили зеленую коробочку, открылись шире, а сквозь запах краски явственно пробился сильный сладковатый аромат, так что немного закружилась голова. Цветок начинал оживать!..

Они шли, шли, спускались по неосвещенной лестнице; за высоким окошком было темно. Зоя совсем забыла, что так бывает: день, потом вечер, темнота. Она уже не различала ступенек, не понимала, куда идет. Это было похоже на игру "Найди свой дом", только ее никто не перекружил. И вообще это была не игра.

Чур-ра, Чур-чура,

Тут игра

И не игра,

И не правда

И не ложь,

Потеряешь

И найдешь,

А найдешь

Не пятачок,

А ежиный

Пиджачок...